Отблески огня играли на стенах. От камина распространялось тепло.
У кровати на стуле сидел господин и кинжалом ковырял что-то в руках. Язычки пламени отражались на полированной поверхности лезвия, от чего щипало в глазах. Девушка присмотрелась. Острым кончиком оружия мужчина проделывал отверстие в плоде редьки. На столике разместился поднос с ужином.
Заметив, что она открыла глаза, Герард, сочувственно улыбнувшись, подмигнул ей:
— Всё же занемогла, моя леди, — отложил овощ и кинжал на поднос, пересаживаясь на край ложа, склоняясь к её лицу.
Наташа зашевелилась, пытаясь выпутаться из шерстяного кокона, закашлялась.
— Вставать нельзя. Можно освободить только руки, — сдвинул край одеяла, чувствуя жар тела больной.
Смотрел в её воспалённые лихорадочно блестевшие глаза, на сухие губы и понимал, что испытывает к ней не просто нежность и любовь. Это что-то гораздо больше, значимее, без чего невозможно дышать, жить.
— Ты ведь знаешь, как себя излечить? — коснулся губами щеки. — Очень некстати слегла.
— Держитесь от меня подальше, ваше сиятельство. Можно заразиться.
— Герард, моя леди… — даже не шелохнулся на замечание.
— Давно хочу спросить, почему «леди»? Это обращение к титулованной женщине в Британи.
— Знаю, — прикрыв глаза, губами гладил любимую по щеке. — Леди благородна, добра, открыта… Такой была моя мать… Такая ты… Ты — моя Леди.
— Мне нужно время, чтобы привыкнуть, — он, молча, согласно кивнул в ответ. — Это для меня? — указала на продырявленный плод. — Очень хорошо. Убью кашель в зародыше.
Мужчина снова прикоснулся к её щеке.
Девушка закрыла глаза, чувствуя, как цепочка воздушных лёгких касаний опускалась по шее к ключице, вызывая непередаваемые ощущения эйфории и полёта. Наташа тронула его волосы, жёсткие, упругие. Лучше бы не трогала.
Господин напрягся, сжимая её плечи, зарывая лицо в подушку у изгиба её плеча, обдавая жаром кожу на шее.
Она задохнулась от разгорающегося желания. Не хватало воздуха.
— Пожалуйста, не сейчас… Мне дышать нечем… — упёрлась в его плечи, переводя дух.
— Да… Прости… — отсел на стул, продолжив ковырять редьку. Руки заметно вздрагивали. — Меня несколько дней не будет. Ты ничего не бойся. Остаётся Дитрих, как всегда. Все вопросы к нему. Я распорядился, чтобы тебя не беспокоили.
— Вы на рудник уезжаете?
— Нет. Прибыл гонец от графини ди Терзи. Я должен их встретить на южной границе графства. Это займёт дня два, не более.
Девушка вскинула бровь. Сердце забилось чаще. Граф едет встречать свою бывшую невесту и её мать. Как произойдёт их встреча? Значит, через два дня она увидит ещё двух представительниц знати средневековья. Итальянской знати.
— Они говорят по-немецки?
— Да. Думаю, Луиджа знает несколько языков. Графиня ди Терзи требовательная и довольно жёсткая женщина.
Если Наташа от волнения не могла говорить, то Герард выглядел спокойным и уверенным:
— Тебе нужно поесть.
Она закачала головой:
— Нет, только питьё. Ничего не хочу… А Бруно тоже с вами поедет?
— Да. И половина замкового гарнизона. Остальные останутся здесь. Всё, как всегда.
Да, как всегда… Знала бы она, что это означает «как всегда». Коротко вздохнула:
— А кто сейчас вместо экономки?
— Пока все ключи от кладовых у Берты. Ей тяжело. Но это ненадолго. К свадебному пиру прибудет новая экономка, наставник для госпожи Юфрозины и лекарь. Ещё нужна будет няня для детей Дитриха. — Упомянув о племянниках, он откинулся на спинку стула, вытягивая ноги: — Если ему понадобится помощь… Хотя, о чём это я. Ты немочна, и тебе самой нужна помощь. Я распорядился, чтобы твоя прислуга эти дни ночевала в замке. Франц тоже будет рядом. — Граф встал. — Сейчас иду на Совет, потом на обход. После вернусь к тебе.
— Когда вы будете уезжать?
— На рассвете…
— Если я буду спать — разбудите меня. Я вас провожу.
Кивнул, соглашаясь:
— Ты всё же съешь что-нибудь, — переставил поднос на одеяло. — Посмотри, Берта приготовила омлет для тебя, как ты любишь. Не расстраивай её.
— Кристоф тоже с вами едет?
— Да, ему полезно. Пусть привыкает к походным условиям.
— У вас хорошие дети, господин граф, — вымучила улыбку.
А он поправил:
— Герард, моя леди, — обернулся от двери и лукаво улыбнулся: — Я хочу ещё троих и никак не меньше. И дочь — обязательно. Такую же, как ты. С такими глазами.
Наташа возмущённо засопела, но сказать ничего не успела.
Дверь за мужчиной закрылась. Пламя в камине вспыхнуло, опадая.
* * *Его сиятельство лежал рядом со своей возлюбленной и смотрел на неё. В слабом свете горящих дров по её лицу пробегали сполохи затухающего огня. Тяжёлое дыхание, бледность кожи, испарина. Коснулся её лица. Жар спал. Она отреагировала на прикосновение, поворачиваясь к нему. Как кутёнок уткнулась носом в подмышку мужчины, пытаясь протолкнуть под его бок ладони.
Сон не шёл. Какой может быть сон рядом со спящей желанной женщиной? Близок рассвет. Его плоть давно отреагировала на тело строптивицы и требовала своего, отдаваясь приятным жжением внизу живота. Желание гнало кровь туда, где она начинала пульсировать в неистовом стремлении сбить напряжение.
Касаясь губами её макушки, прижал леди к себе в защитном жесте объятий, успокаивая непослушную возбуждённую плоть. Он готов ждать. Скоро вернётся и всё будет. Она уже его и ничто не разлучит их. Придёт время и он возляжет с ней и познает её сладость.
Слабый шорох за дверью возвестил: пора.
Осторожно откатившись от спящей, он встал. Подкинул дров в камин. Забрал со столика поясной ремень с оружием. Присел возле безмятежно сопящей девицы. Будить жалко, пусть спит. Склонился, целуя в губы. На его лице промелькнула улыбка. Как давно ему не было так хорошо и спокойно…
* * *Наташа, почуяв неладное, рванулась в кровати. Обежав взглядом комнату, путаясь в одеяле, чертыхаясь, поползла к её краю. В камине разгорались дрова. С улицы слышался лай собак.
В душе поднималась волна недоумения и недовольства. Он не разбудил её! Он ушёл не попрощавшись! Дикарь! Дремучий дикарь!
На ходу натаскивая платье и хватая накидку, выскочила за дверь. Догорали факелы на стенах. Ей показалось, что испугала охранника. Он отшатнулся от неё, как от чумной, тут же поспешив следом. Этого мужчину она видела стоящим у покоев Дитриха. Прежнего, видимо, его сиятельство забрал с собой.
От входной двери с пустой корзиной в руке плелась всхлипывающая Берта. Она невидящим взором скользнула по госпоже, смахивая слёзы со щёк. Несколько женщин заходили в кухню.
Выскочив на крыльцо, девушка натолкнулась на Дитриха.
Он удивлённо вскинул бровь, будто спрашивал: «Что случилось?»
— Опоздала, — она разочарованно опустила руки. Уголки губ обиженно дрогнули.
Удивительно, но ветра не было. Дождя тоже. Редкий туман стелился по низу. Тепло.
Отряд поглотил чёрный проём въездного прохода.
Опоздала!
Последний всадник, отделившись и разворачиваясь, пришпорил коня. Поравнявшись с крыльцом, Бруно, широко улыбнувшись, поднял руку, приветствуя госпожу:
— Я передам Герарду, что видел тебя! — засмеялся, ускакав, довольный, что удалось повидать её. А может быть она вышла проводить именно его и то, что согласилась стать женой
