Кстати, вот насчет этого самого желания принцессы выйти за меня замуж – а может, и правда я ее подсознательно околдовал? Если могу подсознательно убрать с ее тела все волосы, так почему не уметь внушить к себе любовь?
Ох ты ж черт… а ведь запросто! И надо с этим делом быть очень, очень осторожным! Вот так полечишь какую-нибудь даму, а она возьмет и заявит, что теперь: «Ваня, я ваша навеки!» И что же тогда делать? Ага, ага… все пять императорских жен! Ой-ей… аж сердце затрепетало! Мне только ЭТОГО не хватало для полного счастья!
Добравшись до дома, поднялся на второй этаж в спальню, сбросил с себя одежду и плюхнулся на постель, с блаженством ощущая под собой прохладу льняных простыней и ветерок, задувающий в окна, прикрытые от мух тонкой редкой тканью, аналогом нашего тюля. Или тюли? Я не знаю, как называются ткани, честно сказать, мне это абсолютно не интересно.
После того, как мое тело коснулось простыней, мне понадобилось всего десять секунд, чтобы погрузиться в глубокий, черный сон, без сновидений и цветных картинок. Я сегодня был плохим, очень плохим мальчиком, и потому Оле Лукойе не развернул надо мной свой цветной зонтик. И плевать на этого самого Гипноса, бога сна!
Продрых я до самого утра. До раннего утра. Вскочил часов в шесть бодрый, выспавшийся и готовый к новым свершениям. Рила лежала рядом, гладкая, смуглая и прекрасная, как никогда – после некоторого воздержания женщины вообще становятся заметно прекраснее, это аксиома. Но я не стал к ней приставать – пусть себе поспит. За эти двое суток она тоже поволновалась. Пусть отдохнет.
Спустился в темную, едва освещенную душевую (их тут называют «мойнями», от слова «мыться») и долго, с наслаждением плескался под душем, с облегчением чувствуя, как вместе с прохладной текучей водой уходит весь негатив, который накопился у меня за эти суматошные дни.
А потом меня кто-то обнял, прикрыв глаза ладонями, – кто-то гладкий, упругий в нужных местах и твердый там, где это было нужно. И я, не открывая глаз, впился губами в упругие губы, а потом развернул ее к себе спиной, и… все было очень и очень хорошо. Да, воздержание помогает, это точно!
А потом все стало очень нехорошо.
– Так вот как ты хранишь верность! – Голос Рилы был насмешливым, ехидным и совсем даже не злым. Я вздрогнул, открыл глаза и в темном помещении душевой увидел мою подругу, стоявшую в дверном проеме с упертыми в бока кулаками. – Значит, тебе можно?! А мне – нельзя?!
Я посмотрел на ту, кто минуту назад постанывала и пыхтела в моих руках, чьи упругие бедра сжимал с такой силой, что на них должны были остаться здоровенные синяки – и без всякого удивления идентифицировал объект: Норсана! Все-таки они меня поймали!
– Да ладно, ладно! Сильный мужчина может и должен иметь много женщин! Не переживай! Это я ее попросила!
Норсана несмело улыбнулась и закусила губу – как я отреагирую на обман? А мне, честно сказать, было и досадно, и смешно. Вот же я охренеть какой интриган! А меня разводят все, кому не лень – даже девки, и те развели! Хранитель хренов… Впрочем, «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!». Ну да, да… рад!
– У меня сегодня красные дни, – продолжила Рила как ни в чем не бывало. – Вот я и попросила Норсану меня подменить. Ты же устал, мой милый, тебе нужно сбросить напряжение. Хорошо было?
– Хорошо! – буркнул я и начал сосредоточенно намыливать тело. Сделать это самому мне не дали – Норсана тут же перехватила тряпочку, которую здесь использовали как мочалку, и стала сосредоточенно и умело меня натирать. А я наслаждался процессом, снова закрыв глаза и лениво размышляя – почему это я не отличил свою служанку от подружки, которую знаю всю вдоль и поперек?
Ну да, скорее всего Рила рассказала Норсане, как именно и что я люблю в ласках и сексе, но все равно – неужели я на самом деле не отличил? И пришел к выводу – нет, на самом деле не отличил. Несмотря на довольно-таки большую разницу в возрасте, строение тела у них было очень похожим. Обе рослые, стройные, с маленькой грудью и твердой попой, плоские животы и крепкие спинные мышцы. Ну, а что касается… хмм… строения интимных мест – так все женщины похожи друг на друга, и не отличишь! Ежели с закрытыми глазами. Тем более что обе никогда не рожали, так что мышцы у них сильные, не растянутые родами.
Тут меня начали мылить и мыть в две руки, и я начал подозревать еще кое-что… но разоблачать не стал. Тем более что мне все происходящее очень нравилось. Имею же и я право на отдых?! В конце-то концов…
В общем… Диена мне тоже понравилась! Очень.
А потом уже одетый, я сидел и читал пергаменты, на которых явственно значились мои титулы, а еще – смотрел на карту, где были обозначены границы моих владений. Рядом сидела Рила, сопя мне в ухо, и тоже смотрела в «документы», время от времени вставляя замечания и довольно блестя белыми крепкими зубками.
Она была счастлива! Почему счастлива? Да потому что ее мужчина – это тот мужчина, о котором она мечтала всю свою жизнь: сильный, красивый, богатый, а теперь еще и Лорд!
А потом мы говорили за жизнь. О нашем будущем, о том, что будем делать дальше, и о том, как мне быть с поместьем Лорда, которое находится у черта на куличках и с которым нужно что-то делать. И само собой – первое, что сказала моя подруга, – это то, что туда, в поместье, надо ехать. И собирать долги.
Как оказалось, на моих землях (моих землях, черт подери!) находилось двадцать деревень. С общим количеством населения примерно около сорока тысяч. И это было много! Очень много по здешним меркам!
С чем бы это сравнить… нет, не знаю, с чем сравнить. Если только с какой-нибудь областью? Вроде Воронежской или Саратовской. В каждой деревне по меньшей мере две тысячи жителей! Да это чуть ли не город! Или даже город… Вот в Америке такое поселение точно бы назвали городом. И вот теперь эти все города (двадцать, черт подери!) жили сами по себе – не платили налогов, не исполняли законов империи (а может, исполняли – кто их знает-то?!), жили обособленно на самом севере материка. Примерно так, как жили какие-нибудь новгородцы или рязанцы. Спрятались в лесах и сидят, посиживают! Фактически государство в государстве. То-то прежнего лорда пришлось укоротить на голову –
