Затем война — три выброшенных из жизни года.
Снова остров…
И все хорошо как будто.
Правда, рецидивы еще случались, но теперь значительно реже. И отпускало быстрее. Как сегодня. Даже говорить с ней не пришлось — сам с собой поговорил, и хватило. Заодно и ночь кое-как скоротал.
Не выспался только.
Время пролетело слишком быстро, это оно умеет. Фаулер едва задумался о том, что стоит вздремнуть, а небо уже посветлело. Вскоре должны были появиться первые прохожие, и не стоило давать им повод для обсуждения и осуждения, явив себя дрыхнущим в машине практически на центральной площади города, поэтому он завел мотор и поехал домой.
В квартире еще чувствовался запах инсектицида, но не настолько сильный, чтобы отказаться от душа и сна, и, завалившись наконец-то в кровать, Кен забыл обо всем на свете. В том числе свое решение отключить телефон.
Поспать удалось от силы три часа до того, как над ухом задребезжал проклятый аппарат.
— Фаулер! — рявкнул лейтенант так, что звонивший должен был тут же бросить трубку.
— Здра… Здравствуйте. Простите, что беспокою… — Голос был незнакомый, мужской. Тревожный и неуверенный одновременно. — Меня зовут Эрик… Эрик Грайн. Кристин дала мне ваш номер. Сказала, что вы единственный, к кому она обратилась бы, если что-то случится…
Остатки сна слетели в одно мгновение.
— Что-то случилось? С Крис?
— Она пропала… То есть я не уверен, что она пропала. Не могу с ней связаться со вчерашнего вечера. У меня было ночное дежурство, а утром мы собирались поехать в зоомагазин купить кое-что для собаки… Кристин хотела устроить все к возвращению дочери… Я не смог ей дозвониться вчера. И сегодня тоже. Приехал к ней, двери закрыты… На Кристин это не похоже. Я позвонил миз Кроули… э-э… Эдне… Кристин дала мне и ее номер тоже. Подумал, вдруг она соскучилась по Джессике и решила провести выходные с ней…
— Где вы сейчас? — перебил Фаулер.
— В телефонной будке, недалеко от дома Кристин.
— Сейчас подъеду.
От его дома до дома Крис — пятнадцать минут на машине. Пятнадцать минут, которые вряд ли что-то решат.
Пока ехал, мечтал, чтобы Крис нашлась у какой-нибудь подружки, с которой с вечера засиделась в баре…
Но у нее не было таких подружек. И по барам Кристин не ходила. И если она обещала что-то сделать, особенно для Джессики, ни за что не забыла бы…
«Дверь в подвал, — думал он, вдавливая в пол педаль газа. — Пусть это будет дверь в подвал!»
Замок там заедал и мог заклинить, когда Крис спустилась за чем-то. А значит, сейчас всего-то и нужно, что открыть эту дурацкую дверь…
Или Крис могла упасть и сломать ногу. Лежит сейчас на полу и не может встать.
Или ударилась головой и потеряла сознание…
Он никогда не пожелал бы Кристин подобного. Никогда, если бы не мерзкое зудящее чувство, поселившееся внутри с первых слов позвонившего ему человека, — чувство, что все гораздо хуже…
— Вы — Фаулер? Это я вам звонил. Эрик Грайн.
Он выглядел его ровесником. Может, на пару лет старше. Высокий. Крепко сбитый. Каштановые с проседью волосы, карие глаза. Пахло от него мылом, машинным маслом и тревогой. Немного — собачьей шерстью…
Кен отметил все это машинально, пока шел от машины к крыльцу.
Поднявшись на ступеньки, прижался к двери лбом, втянул носом воздух у щели и не сумел придумать больше ни одной неприятности, на которую мог бы надеяться…
— Оставайтесь снаружи, — велел он Эрику, прежде чем выбить дверь.
ГЛАВА 12
«Я ведь совсем немногого хотела от жизни… Разве я не заслуживаю хоть немного счастья?»
Если однажды Крис придет к нему во сне, наверняка спросит о том же.
Она полулежала в ванне — большой, эмалированной. Белой… когда-то…
Руки скручены над головой и привязаны к трубе.
Ноги… Их не связали, и она брыкалась, пока могла, оставляя на эмали и кафельной стене багровые разводы. Несколько капель попало на пол…
А пробку заткнули, и стремившееся отрешиться от увиденного сознание выдало неуместную и такую же отрешенную мысль: как, оказывается, мало в человеке крови. Растеклась по дну, впиталась в платье, перекрасив голубую ткань в насыщенный пурпур. С рук стекла по распущенным льняным волосам…
— А-ы-ы-у…
Вскрик за спиной перешел в сдавленный вой.
Сказали же ему, чтобы оставался снаружи!
Фаулер развернулся, и Эрик Грайн, ринувшись вперед, врезался ему в грудь, точно в бетонный забор.
— Ничего здесь не трогайте. — Собственный голос слышался словно со стороны, твердый и бесстрастный. — А лучше покиньте дом.
«Но не уезжайте, нужно будет ответить на несколько вопросов» — так следовало закончить… Следовало, но не стоило.
— Она… Она?.. — Эрик задыхался. Во взгляде застыло неверие.
Кен и сам не верил. Но знал уже наверняка.
— Мертва. Не менее пяти часов.
К чему было это уточнение? Чтобы Грайн не изводил себя, думая, что, свяжись он с ним на час-другой раньше, это что-нибудь изменило бы?
Не изменило бы. Вот если бы забил тревогу сразу же после того, как не смог дозвониться ей с вечера… Но кто подумал бы о таком? Он и сегодня мог просто поехать к себе и терпеливо дожидаться, пока Кристин сама позвонит.
— Ни к чему не прикасайтесь, — повторил Фаулер.
Нужно было связаться с управлением, вызвать бригаду, но он вернулся к Крис. Не то чтобы не доверял полицейский экспертам, но хотел — просто должен был — сначала сам все осмотреть.
Смотреть было больно. Мысли отвлекали. Разные. Например: отчего вчера, гадая, куда податься, он не вспомнил о бывшей жене? Напросился бы на ужин, а после, быть может, она разрешила бы ему переночевать на диване в гостиной…
Плохие мысли.
