Несколько сглаживал ситуацию белый короткошерстый и коротколапый щенок, развалившийся на коленях у сидящей в кресле девочки. Она рассеянно почесывала его за ухом, а он благодарно жмурился в ответ.
Кивком поздоровавшись с возившейся у бюро Эдной, Фаулер подошел к Джессике.
Щенок — это хорошо. Есть повод обойтись без глупых вопросов вроде «как ты?». Кен помнил себя после смерти матери: всех сочувствующих, пристававших к нему с подобными вопросами, хотелось слать подальше. Иногда он так и делал.
— Привет. Симпатичный малыш. Твой?
Джессика равнодушно пожала плечами:
— Наверное. Эрик притащил, как и обещал. Ба настояла, чтобы я взяла. Думает, меня это отвлечет.
— Джесси! — окрикнула Эдна укоризненно.
— Как будто я ничего не понимаю, — пробормотала девочка себе под нос.
— Не отвлечет, — признал ее правоту Фаулер. — Не сейчас. Но если ты его оставишь, у тебя появится верный друг, который никогда не предаст, не обманет и будет любить тебя просто за то, что ты — это ты.
Щенок, при появлении оборотня заинтересованно поднявший мордочку, словно понял, о чем говорят, и завилял хвостом.
— Видишь? — Фаулер улыбнулся дальнему сородичу. — Он уже готов делить с тобой кровать и стейки и кусать за пятки назойливых ухажеров. Придумала ему имя?
— Нет. — Джессика помотала головой. — Хотя… Пусть будет Кен. — В затянутых тоской глазах сверкнула смешинка. — Или считаешь, что это неподходящее имя для пса?
— Отличное имя. Но если передумаешь, есть еще Бадди и Спиди…
— Милая, — вмешалась в разговор Эдна, — сходи к Марси, я как раз просила ее принести с кухни что-нибудь для твоего питомца. А после, думаю, нужно дать ему немного погулять.
Джессика закатила глаза:
— Почему просто не сказать, что вам надо поговорить наедине? — пробурчала недовольно.
Она спустила щенка на пол и встала с кресла.
— Пошли, Кенни. Э-у, ну давай!
«Иди с ней. — Наклонившись, Фаулер ткнул щенка пальцем в широкий лоб. — Теперь это твой человек, тезка».
Малыш, которого никогда — и надеяться не стоит — не переименуют ни в Бадди, ни в Спиди, послушно засеменил за хозяйкой.
— Вы неплохо ладите, — с ревнивыми нотками в голосе заметила Эдна Кроули, когда внучка вышла за дверь.
— Собаки меня понимают, — сыграл дурачка Кен.
— Заметно… Но ты ведь не со щенком поиграть приехал?
Она кивнула на стол, где лежали стопки учетных журналов и папки с личными делами, но, прежде чем взяться за них, Фаулер передал слова Раннера. Как и ожидалось, Эдна тут же объявила, что похороны состоятся завтра. От помощи в их организации отказалась.
— Тебе есть чем заняться, лейтенант.
Она здорово сэкономила ему время, загодя просмотрев журналы и сделав закладки на страницах с нужными фамилиями, но вряд ли был смысл выписывать данные тех немногих, кто навещал пропавших или писал им. Женщины общались с разными людьми, ни одно из имен не повторялось…
Впрочем, Фаулер и не рассчитывал найти что-то существенное.
Однако в журналах копался долго. Попутно предупредил Эдну о надвигающемся шторме, хоть и знал, что директор тюрьмы получает погодные сводки наравне с шефом полиции и начальниками пожарной части и береговой охраны. Вскользь рассказал о намеченных проверках, чтобы Эдна не думала, что расследование — лишь формальность и дело ограничится копанием в бумажках. А выбрав момент, поинтересовался Мартиной Аллен.
— Мартина? — Директор Кроули удивленно вскинула бровь. — У тебя с ней проблемы?
«Бывают иногда», — ответил мысленно Фаулер.
— Никаких, — заверил вслух. — Но я пристроил ее в архив к Джо, а теперь думаю, не поспешил ли. Впечатление она производит неплохое, но…
— Боишься, что эта мышка навредит твоей драгоценной Джо? — Эдна недоверчиво хмыкнула. — Серьезно? Я бы переживала скорее за Мартину. Так что расслабься, лейтенант.
— И все же, что она за человек? С кем общалась в тюрьме? Кто ее навещал? Я в том смысле, не ждать ли нам ее освободившихся подружек или буйных родственников с материка? Фронтовых друзей?..
— Темнишь, Кен. К чему эти расспросы?
— Любопытно.
— Странное любопытство. — Судя по подозрительно сузившимся глазам, Эдна ни на миг не поверила в его объяснение. — И пустое. Никто ее не навещал. Писем она не получала и не писала. Если у нее и есть родственники, то они либо отказались от нее до того, как Мартина попала на остров, либо она сама не стала сообщать им, что сидит в тюрьме.
— И что, за все время ею никто не интересовался?
— Ты первый.
Если бы Фаулер вел рабочий дневник, куда записывал каждое действие и его результат, вернувшись в город, так и отметил бы: «Посещение тюрьмы. Познакомился со щенком Джессики». Иных результатов у этой поездки не было.
ГЛАВА 18
Сон Марти оборвался кошмаром.
Навалилась вдруг удушливая темнота, по телу растекся жар, а плечо занемело от боли. Хотелось кричать, но из сдавленного спазмом горла вырывалось только прерывистое шипение.
Она попыталась открыть глаза, но продолжала видеть лишь тьму…
— Посмотри на меня, Тина! — Звук знакомого голоса превратил густой мрак в сизый туман, сквозь который проступило бледное лицо. — Тина…
Чья-то холодная ладонь легла на лоб, другая — обжигающе горячая — на живот, с силой прижимая к металлическому столу. Руку сдавило словно тисками, в вену вошла игла. Сотни колючих молний впились в плечо, заставляя снова корчиться от боли…
— Не смей сдаваться! Никогда. Слышишь?
— Никогда, — хрипло выдохнула Марти, просыпаясь.
Распахнула глаза и долго смотрела в одну точку на потолке, вспоминая, где находится и как попала сюда.
После осторожно встала.
Боялась слабости и головокружения, но выяснилось, что чувствует она себя прекрасно, бодрой и отдохнувшей. Немного голодной, но это легко поправимо.
Она прошлась по пустой комнате, нашла часы, узнала, что уже шесть вечера, а значит, она провела в башне
