Но Марти смогла.
Пересилила себя, переступила через страхи и боль, через смятые рисунки, валявшиеся на деревянном полу.
Подошла вплотную. Стряхнула с пальцев вернувшуюся дрожь и осторожно коснулась ссутулившейся спины, такой худой, что позвоночник выпирал даже под рубашкой.
Шевельнула губами… Беззвучно: воздух закончился на выдохе…
Пришлось набрать его в грудь побольше.
— Томми…
Он замер, прислушиваясь. Но не обернулся. Мотнул головой, точно отгоняя случайный звук — собственное имя, ставшее чужим…
Вторая попытка:
— Лорд Томас?
Совсем ничего. Разве что карандаш быстрее зашуршал по бумаге. Марти видела его — стертый огрызок, зажатый в длинных, болезненно истончившихся пальцах. Он дергался нервно и неровно, как будто стрелка энцефалографа, и рисунок скачками ритмов проступал на листе. Портрет, как и те, что разбросаны вокруг. Лицо, в котором смешались черты знакомых и незнакомцев. Картина искореженной памяти…
— Капитан Стайн! — окликнула она негромко, но резко и властно, словно на плечах у нее полковничьи погоны, как у начальника госпиталя — седого, грузного, неизменно не выспавшегося и недовольного тем, что в санчасти опять посторонний: ходит и ходит сюда, таскает букеты полевых цветов, к вечеру превращающиеся в охапку сена, отвлекает от работы докторов.
Томми вскакивал при его появлении, вытягивался в струнку, вскидывал руку к козырьку… Покорно выслушивал нотации и незаметно подмигивал Марти, а на следующий день или той же ночью приходил снова…
Сейчас не встрепенулся, не вытянулся. Но распрямился медленно и так же медленно повернулся. Посмотрел на Марти, а она — на него. На осунувшееся лицо, на заросший щетиной подбородок. В глаза, зеленые, по-прежнему яркие и ясные, но сейчас… не пустые, нет… Напротив, в них было много всего. Слишком много, как в сплетении линий на его рисунках…
— Что… — Она сглотнула подступившую к горлу горечь. — Что с вами случилось, капитан?
— Я умер, — ответил он ровно. — Погиб весной триста шестнадцатого.
Марти зажмурилась на секунду, чтобы унять резь в глазах.
— Как это произошло? — спросила тихо.
Он задумался, вспоминая.
— Быстро, — произнес неуверенно. — Я надеюсь…
Поняв, что ей недостанет сил продолжать разговор, Марти вышла из беседки. Посмотрела на хмурое небо: дождь сейчас был бы кстати.
— Как это произошло? — повторила она свой вопрос, обращаясь уже не к Томми.
— Точно неизвестно. Мать и дед лорда Томаса долго скрывали проблему, а после тайно перевезли его сюда… Но мы предполагаем, дело в вас.
Марти хватило лишь на то, чтобы вопросительно приподнять бровь.
— Лорды не разводятся, вы ведь знаете это? Особенно — те, для кого брачная клятва не была формальностью. В принципе, любая клятва, завязанная на кровь или силу, не терпит нарушений, и последствия предсказать невозможно…
— Если клятва не была формальностью, ее и не нарушат, — подумала Марти вслух.
— По собственной воле — нет.
— А по чьей?
— Мы не знаем.
Снова загадочные «мы». Сколько их, интересно? И на чьей они стороне в игре, в которой Марти отведена роль пешки? Давно отведена, как оказалось.
— Мы думаем, лорд Томас мог бы все разъяснить, если бы… Если бы мог.
— И решили, что достаточно показать ему меня? Увидит и тут же вспомнит?
— Был шанс, что это поможет.
Но не помогло. Есть еще идеи?
Вслух она ничего не спросила. Не успела: услышала за спиной шаги и незнакомый голос:
— Миз Аллен, полагаю?
Обернувшись, Марти коротко кивнула. Вряд ли этого было достаточно, но темноволосый мужчина в элегантной кремовой тройке появился внезапно, не дав времени придумать внятный ответ.
— Доктор Эверет, — представился он, мимолетным жестом пригладив тонкие усики. — Заведую данным учреждением. Это со мной вы собирались поговорить о работе здесь, но отчего-то свернули.
Ни упреков, ни расспросов. На смуглом, уже немолодом, но приятном лице — доброжелательная улыбка, в черных глазах — сдержанный интерес. Обычная маска опытного психиатра, готового без ножа выпотрошить твое нутро. Хирурги в этом плане честнее.
— О, простите, — растерянно начала Марти, и растерянность ее была уместна. — Я шла… А потом заметила Вивиен. Я знакома с ее братом, мы работаем вместе…
Доктор посмотрел на девушку, с его появлением сделавшуюся еще более похожей на тень, и вдруг резко дернул головой и уставился на что-то за плечом Марти.
На кого-то.
Томми вышел из беседки, и в тот же момент ветер усилился, будто специально, чтобы сбить его с ног или вырвать рисунок, который он нес в вытянутой руке.
— Я закрыл глаза. Всегда знал, что, если закрыть, получится.
Марти сморгнула предательские слезы и быстро стерла их со щек рукавом.
«Я смогу нарисовать тебя даже с закрытыми глазами», — сказал он ей однажды…
— Невероятно! — обескураженно прошептал доктор Эверет, глядя попеременно то на рисунок, то на Марти. На его лице не осталось и следа от профессиональной вежливой сдержанности, а глаза возбужденно горели. — Просто невероятно!
— Да, — согласилась Марти. — Очень похоже.
— Вы не понимаете, это… — Доктор приобнял ее за плечи и сообщил на ухо: — Это прогресс! Огромнейший. Вы… Постойте-ка. — Он отстранился, чтобы требовательно взглянуть ей в глаза. — Вы ведь не только из-за миз Кейдн свернули с аллеи? Вы знакомы и с…
Имя не прозвучало. Марти предоставили право самой его назвать. Или выбрать.
— Мы с капитаном Стайном были знакомы. На фронте.
— Интересно, — протянул доктор, покосившись на Томми. Тот вновь был безучастен к происходящему рядом, как и положено мертвецам. — Вы воевали?
— Работала в полковом госпитале, куда капитан попал после ранения.
— Потрясающе! — опять восхитился Эверет. — Выходит, вы сможете пролить свет на те события? Нынешнее состояние… э-э… капитана Стайна, я думаю, как раз и связано с тем ранением, а никаких медицинских документов
