Но я вижу, как ей хочется его заполучить. Пусть девушка и служит в главной пирамиде, все равно не привыкла к такой щедрости. А я теперь могу позволить себе многое. В том числе вознаградить преданность и дружбу Мины.
— Хорошо, надену его на сегодняшний прием, а после положу в шкатулку, — улыбаюсь я. — Если передумаешь, можешь забрать. К примеру, добавить к приданному. Я же вижу, какими пылкими взорами вы обмениваетесь с одним из стражников. Жаль только, если после твоей свадьбы мне придется искать новую служанку.
Мина порывисто обнимает и клянется в преданности. Обещает, что никогда не оставит меня. Вернее, Тамани.
— Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, — предупреждаю, как когда-то свою дочь, Варвару. — После замужества у тебя появится много новых забот и обязанностей. А если забеременеешь — тогда станет не до работы.
— Вы откажетесь от меня?.. — ужасается Мина.
— Ни в коем случае! Наоборот, я буту только рада, если у тебя удачно сложится личная жизнь. А подругами мы останемся навсегда. И о работе не беспокойся, подыщем что-нибудь, если, конечно, тебе захочется.
Говоря все это Мине, размышляю о собственном самочувствии. Анри осматривал меня только вчера и заметил, что беременности нет. Пока нет. И прежде чем случится это чудо, я должна быть уверена в Хэле на сто процентов.
На приеме, после обильного угощения и танцев до упаду, речь у гостей заходит о военных подвигах Хэла. И я не могу устоять, чтобы не заметить, как безмерно горда.
— Хэл может без кровопролитий восстановить мир между механиками и магами, — замечаю я. — А это многого стоит.
— Мне всегда казалось, что Аланте нужен не воин, а опытный дипломат, — не соглашается маэстро Илие, главный поставщик продовольствия. Намекает, разумеется, на Бэла.
— Каюсь, я тоже так считала прежде, — соглашаюсь я. — Но это было до последних событий. Как говорится, хочешь мира, готовься к войне. Прости, Бэл, если тебя мое замечание обижает.
Произношу и чувствую, как становится легче. Все же говорить правду гораздо приятнее, чем врать или изворачиваться.
— Ничуть не обижает, — замечает Бэл. — Я отдаю себе отчет в том, что именно Хэл может стать следующим верховным жрецом.
— Эй, не списывайте меня со счетов, — слегка заносчиво добавляет Виллин.
Советник прислушивается к разговору и недовольно хмурится. Он только получил высокое место и не горит желанием ничего менять. Ведь новому верховному и служить придется по-новому.
— Не слишком ли рано вы делите наследство? — мрачно уточняет он. — Если бы вас слышал отец…
— Мы ничего не скрываем, потому обсуждаем эту тему открыто, — перебивает его Хэл. — Как главные жрецы, мы всегда должны быть готовы. Ко всему.
Этот вечер — один из главных в моей жизни. Не только потому, что я во всеуслышание призналась, что считаю Хэла лучшим рейном и будущим верховным жрецом. Но и потому, что решаюсь признаться.
Ночью, сразу после приема, увлекаю мужа в спальню и, усадив на кровать, начинаю:
— Должна признаться, что долгое время скрываю от тебя кое-что, — произношу и внутренне обмираю. Делаю глубокий вздох, сжимаю руки в кулаки: — Это связано с моим… телом.
— Ты беременна?! — подпрыгивает Хэл. Глаза его лучатся радостью. — Какое восхитительное известие!
Он берет меня за руку, обнимает. А мне зареветь хочется от досады. Не с того начала разговор, вот и понята неверно.
Правда, решимости не теряю. Прошу Хэла успокоиться и выслушать до конца:
— Помнишь, Инке рассказывал о последствиях, которые могут случиться при нарушении пространственно-временных границ? Так вот, я и есть результат неправильного перехода через миры. Не знаю, как и почему, но я попала в Аланту случайно. Не только в Аланту, но и в тело Тамани…
Хэл смотрит неверяще. Трясет головой, будто все происходящее только лишь сон, который должен немедленно закончиться.
— Родная, если это шутка, то она совершенно не смешная, — предупреждает он. — Такого не могло случиться. Источник Великой Матери и экран охраняются постоянно. Никто, кроме Инке, не мог…
— Мог! — возражаю я. — Возможно, этот кто-то жил не в вашем времени или вообще не в Аланте. Но он каким-то образом повлиял на историю. Нарушил правила перехода из одного мира в другой. А я… я стала чем-то вроде побочного эффекта.
На лице моего мужа отражается напряженная работа мысли. Над переносицей пролегает глубокая складка, во взгляде проскальзывает сомнение. Конечно, в такое трудно поверить. Но я устала скрываться, не могу больше врать.
— Когда это произошло? — спрашивает Хэл. — Как давно ты?..
Он не договаривает. Точно боится произнести вслух то, что таится в его мыслях. Мне понятны его боль и недоверие. Но уже то, что он пытается рассуждать, говорит о многом.
— В день нашей первой встречи, тогда, в фонтане… — вздыхаю я. — Именно тогда попала в Аланту. Настоящая Тамани скорее всего погибла после падения со скалы. А я заняла свободное «место».
В эту секунду сильнее осознаю свою уязвимость. Хэлу ничего не стоит отправить меня обратно в мой мир. Или вовсе объявить самозванкой и упечь в темницу.
Но он ничего подобного не предпринимает. Напротив, ведет себя разумно и последовательно. Спрашивает, рассуждает. Хотя можно заметить, как нелегко ему. Знать, что та, кого ты считал своей женой, совсем другая женщина — это испытание посерьезней стеклянной пирамиды.
— Я понимал, что ты особенная, — произносит он, — но не думал, что до такой степени. Ты ведешь себя не как все знакомые мне сати, иначе рассуждаешь, говоришь. Иначе относишься ко многим вещам. Из какого мира ты пришла?
Признаюсь, а что еще мне остается. Рассказываю, чем занималась прежде: о работе учителя, о быте, даже о пропавшей дочери.
— А кто был твоим мужем там?.. — недоверчиво спрашивает Хэл. — Наверное, он ждет тебя и…
— Кроме дочери, у меня никого не осталось в том мире, — развеиваю его сомнения. — Отец Вари бросил нас, когда она была совсем маленькой. И больше мне ни с кем не удалось завести серьезные отношения. Пока я не вышла за тебя замуж, я вообще полагала, что смогу всю оставшуюся жизнь провести без мужчины. Но ты… ты изменил все мои планы на будущее. Я люблю тебя всем сердцем. Даже если это сердце на самом деле принадлежит другой сати. Тамани…
Вздыхаю и прячу лицо в руках. Вздрагиваю, не могу удержать слез. Вот и все. Призналась и должна получить заслуженное наказание. Я не просто присвоила себе чужое тело, чужое имя и жизнь. Но и обманом проникла в главную пирамиду Аланты.
— Ты тоже меня изменила… — взволнованно произносит Хэл. Берет мои ладони, смотрит в заплаканные глаза. — Как твое настоящее имя?
— Тамара, — сознаюсь и всхлипываю. — Теперь ты расторгнешь брак и прогонишь меня?
Кончиками пальцев он стирает соленую влагу с моих щек. Заправляет выбившуюся из прически прядь
