— А по виду…
— Не жилец, похоже, — перекрестился князь.
— Время лечит, — княгиня тоже стала креститься. — Даст бог, оклемается.
— Нет, не оклемается, княгиня, — Трубецкой прикрыл рот рукой и закашлялся. — Это была последняя нить, что его с жизнью связывала.
Забили колокола, мамки запричитали, люди стали креститься. Гроб с покойницей поплыл по головам. Белое восковое лицо, черный гроб. Смерть. Каждый без исключения почувствовал её присутствие. Холод. Снежинки падают на строгое, величественное лицо покойницы и не тают. Порыв ветра и бордовые розы, до этого укрывавшие мертвое тело, уже с него сорваны и летят под ноги. Бордовые лепестки, колючие стебли. Некоторые из разлетающихся цветов попадают кому то в руки, кому то прямо в лицо. Колючки царапают щеки и впиваются в губы. Ужас, кровь, стоны… Плохой знак — мертвый цветок в руках. Не тот ли, кто его сейчас держит, будет следующим? Белый снег и красные, растоптанные розы. Красиво? Люди не смотрят под ноги. Они их не видят, только чувствуют, когда наступают. Хрусть, хрусть… Кровь на снегу. Черный гроб и непокрытые головы. Красное и белое, красное и черное. Похороны.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Все, что на этой земле сотворено Богом,
может принадлежать дьяволу.
Милан Кундера.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Эпизод I
Год 20… 15 июля, понедельник, 6:32, утро. Место действия — станция «Таганская» Московского метрополитена. Действие — трагическая смерть молодой девушки (примерно 17–19 лет), наступившая в результате несчастного случая.
15 июля, понедельник, 13:40, обед. Место действия — станция “Краснопресненская”, Действие — трагическая смерть молодой женщины (примерно 20 лет), наступившая в результате…
15 июля, понедельник, 17:03 вечер, станция “Комсомольская”, действие…
Эпизод II
В остальном же все в этот день было как всегда. Пятнадцатое июля — был самым обычным рабочим днем середины лета. Может быть не таким жарким, как предыдущие дни, когда температура воздуха подбиралась к 45 градусам, и бедные горожане не знали, где икать спасения от палящего солнца, вот уже несколько недель постоянно висящего над городом в совершенно безоблачном небе. И, может быть, в этот день было в городе поменьше дыма от горящих в его окрестностях несколько недель лесов. Во всем остальном же все было в этот день как всегда, не хуже и не лучше чем в прочие раскаленные дни, похожие один на другой, как старые вагоны метро, громыхающие где-то там под землей железом в свое удовольствие. Единственное, что радовало, так это то, что, закрытое как всегда легкой дымкой июльское солнце сегодня, похоже, отдыхало. К обеду даже прошел долгожданный дождичек, смочивший местами расплавленный асфальт. Дышать стало легче, гарь немного отступила, уступив место появившейся надежде во взглядах измученных африканским зноем москвичей, что еще чуть и жара спадет совсем. Однако уже к вечеру все вернулось на круги своя: иллюзия свежести испарилась вместе с так и не успевшими долететь до асфальта редкими капельками дождя. Изматывающая духота, вперемешку с угарным газом снова завладели городом и миллионы потных, измученных затянувшимся с природой противостоянием, жителей огромного мегаполиса снова оказались запертыми в раскаленном каменном мешке. Солнце заходить не собиралось, и многие с ужасом ожидали приближение душной ночи, когда раскаленные за долгий летний день стены их жилищ начнут делиться с ними своим теплом.
Было четверть шестого вечера, когда Эверт Лорман, взглянув на свои новенькие, отливающие синевой циферблата, часы, с облегчением отметил, что торчать на работе осталось чуть меньше часа, после чего какая уже пагода не сможет ему испортить предстоящий вечер. На днях он познакомился с очаровательной девчонкой и сегодня собирался пригласить ее в «Пушкинский». Была она длинноногая и голубоглазая, связно говорила и, вообще, производила хорошее впечатление. Вообще-то, пойти можно было и в какой другой кинотеатр, но парень любил ходить именно в этот, не потому, что он ближе всего находился к его месту работы, а просто потому, что с детства привык ходить именно сюда. Здесь, конечно, все уже было не так, как прежде, но от этого кинотеатр только выигрывал. Современно звучание превратило просмотр картин в настоящее погружение в другую реальность, тем более, что и в самом деле было куда погружаться, фильм обещал быть интересным.
Картина со странным названием «ОЗИМАНДИЯ», вот уже несколько дней шла в городе со скандальным успехом, разделив посмотревших ее москвичей на сторонников и противников. Одни утверждали, что картина не имеет вообще право на жизнь, так как в ней вообще ничего общего с реальностью, сплошная компьютерная графика и похождения бешеного волчары по улицам вчерашнего города, которому вовсе необязательно быть Москвой. Другие же напротив утверждали, что при всех современных тенденциях мирового развития, когда миром давно уже правит не здравый смысл, а коррупция и жадность, именно так все и закончится, что по улицам городов будет бродить зверье, став хозяевами угробленных территорий. Люди же, как крысы будут прятаться в норах и подвалах, питаясь этими самыми крысами. Позитивное кино давно закончилось, когда три танкиста и собака на радость всем могли спасать мир от чумы и при этом даже не париться по поводу крови в самой страшной войне человечества. Современное же кино без крови не обходилось совсем, зато вполне могло обходиться без сюжета, чтобы вообще уж никто и ничего не понял в происходящем. Были и такие… совсем недалекие, к коим наш новый знакомый себя уж точно не относил. Если честно, то ему вообще было плевать на все эти мнения, впрочем, как и на само кино с его заморочками. Главным было не кино, а с кем он шел в это кино, все остальное же… В приподнятом настроении от предвкушения предстоящего просмотра, он последний раз бросил взгляд в окно кабинета, где за раскидистой ивы в небо устремлялась колокольня старинного собора с золотым крестом и луковицей на вершине, поднялся с места и был таков. Его рабочее время на сегодня закончилось.
Эпизод III
Они договорились встретиться около метро «Новослободская» и дальше действовать по усмотрению. Билеты на сеанс он купил заранее и поэтому, спешить было некуда, в запасе оставался еще целый час. Расписавшись в «бортовом» журнале посещений, как он его про себя называл, парень и покинул офис. Идти было недалеко и он, не спеша, разглядывая по дороге витрины магазинов и встречающиеся в изобилии стройные женские ножки. После чего его взгляд постепенно перемещался чуть выше — до голых пупков, немного задерживался на подпрыгивающих в такт походке грудях с торчащими в разные стороны сосками под натянутыми футболками, девчонки в такую жару предпочитали обходиться без лифчиков, и только после этого уже добирался до лиц. На чем, как правило, все и
