— Полагаю, того, кто видит. — Я даже не подумала прикусить язык, хотя стоило бы. Вот почему он такой?! Нет, тет-а-тет с ним даже можно разговаривать и тон у него совсем другой, но каждый раз, когда кто-то появляется рядом…
— Ты бы, Вилберн, пожалел глупую девчонку. — Принц будто не слышал мою фразу. — Она-то, наверное, не в курсе, что ты уже давно и плотно помолвлен.
— Я, в отличие от тебя, волен распоряжаться своей жизнью так, как захочу. — Вил говорил добродушно, но я уловила исходящую от него волну раздражения. И мне это не понравилось, сильно не понравилось. Откуда бы ему взяться, раздражению этому?..
— Так распоряжайся. Только вне тренировки, — холодно отчеканил принц, развернулся на пятках и пошел в глубь полигона. Остальные участники команды поглядывали на нас издали, но не подходили.
— Клэр, можешь меня подождать? — стоило Марку отойти, как Вилберн тяжело вздохнул. Теперь среди его эмоций появилась и обеспокоенность. — Нужно кое-что обсудить.
— Эм, да, конечно, — неохотно ответила я. Отчего-то казалось, что разговор мне не понравится.
Но довольно быстро я и думать забыла про Вилберна, принца и всю сборную академию, слишком уж погрузилась в артефакторику. Довольно сложно впихнуть в оберег нужный тип энергии, я билась над этим три булавки подряд, но вместо этого выходили точные копии моего самого первого оберега. Лишь на четвертый раз, когда я уже была готова плюнуть на все, сложить лапки и взвыть от полного бессилия, у меня вышло!
Я завороженно смотрела на собственноручно созданный — созданный, в этот раз по всем правилам! — оберег и чувствовала небывалый подъем бодрости. У меня получилось! Ура, у меня вышло! Если так продолжится, то ни о каком переводе на кафедру некромантии и речи не пойдет!
Посчитав, что стоит закрепить результат, взялась за последнюю булавку, принесенную с собой.
— Я все, — сообщил Вилберн, сбивая меня с вплетения формулы. — И тебе стоит закончить, минут через пять полигон закроют. Никто не сможет ни выбраться отсюда, ни зайти. И не переживай, Билли я отправил в стойло.
— Кушать несчастных лошадок? — Убрала все плоды своих рук в сумку и встала со скамьи третьего ряда.
— У нежити свои стойла, — он пожал плечами. Выглядел при этом обеспокоенным.
Вот только никак не решался со мной заговорить, пока мы покидали учебный магический полигон. Будто бы сомневался, стоит ли вообще.
— Пообещай, пожалуйста, то, что я тебе скажу, останется в тайне, — попросил он, когда мы оказались на вытоптанной дорожке, ведущей к главному входу академии.
— Конечно, — я удивилась такой просьбе, но решила, если так надо, значит, надо.
— У меня есть просьба, — он вновь тяжело вздохнул. Даже остановился на одном месте, выжидательно на меня уставившись.
— Да говори ты уже, — постаралась улыбнуться, хотя чувствовала его нервозность. И эта нервозность передалась и мне.
— Можешь, пожалуйста, не говорить Лилите о моей помолвке?
— Чего? — Удивление напополам с облегчением. Боги, какое счастье, что Вилберну нравлюсь не я, а Лил! Вот только обманывать подругу… Нет, я бы даже не подумала о том, чтобы рассказать ей о фразе принца, не посчитала бы важным, но сейчас, когда меня откровенно просят утаить эту новость… Впрочем, Вил тоже мой друг. По крайней мере, я его таким считаю.
— Я разберусь со своей помолвкой, — поспешно заговорил он, взлохмачивая свою рыжую шевелюру пятерней. — Мне просто надо поговорить с матерью и убедить ее в том, что отец в очередной раз творит какую-то ерунду… Уверен, она даже и не знала о заключенных договоренностях…
— Так, стоп. — Я приподняла руки и неуверенно улыбнулась. — Можешь не объяснять, как так вышло и что ты с этим будешь делать. Не хочу, чтобы ты испытывал неловкость, оправдываясь. Я просто обещаю, от меня Лил о твоей помолвке не узнает.
— Спасибо, — выдал он с явным облегчением. — Правда, спасибо!
— Но ты понимаешь, что если я буду молчать, то Марк не будет? — Мы продолжили путь. — Ваши отношения далеки от приятельских, мне даже кажется, он тебя намеренно цепляет, а потому есть вероятность, что он сам расскажет Лилите. Они вроде давно знакомы…
— Меня цепляет? — хмыкнул Вилберн, делая явно ударение на «меня». — Наши отношения вполне приятельские, если с нашим принцем вообще можно приятельствовать, а вот цепляет он именно тебя.
— Меня-то зачем?
— Вот тут я совсем не советник, — протянул Вилберн. — Могу сказать только, что я видел, как Марк снимал пару объявлений о вас с ректором в коридорах, где, как ему казалось, никого не было.
— А ты там, значит, был? — не знаю почему, но акцентировала свое внимание именно на этом.
— Он часто забывает о тренировках, — это парень говорил все так же задумчиво. — Иногда приходится напоминать всей командой. Мне кажется, он вообще не заинтересован в межуниверситетских соревнованиях. Но это тоже между нами.
— Зачем участвовать, если не заинтересован? — удивилась я.
— Он же принц. — Вилберн повел плечами. — Ему часто приходится делать то, в чем он лично не заинтересован.
— И быть придурком? — уточнила я со смехом.
Значит, снимал объявление. Наверное, для того, чтобы «его люди» выяснили, кто к ним причастен. Конечно, ведь одним из объектов насмешки стал его дядя. Пусть нелюбимый, но все же.
— А правда, что мастер Ансельм — брат королевы? — я все же задала вопрос.
— Ты правда хочешь знать? — Вил ответил с десятисекундной задержкой, я прям кожей ощутила его нежелание говорить на эту тему.
— Спрашивала бы я, если бы нет?
— Он признанный бастард.
— Признанный бастард?
— Брак по расчету, частые измены нашего прошлого короля, пусть земля ему будет пухом… От таких похождений иногда бывают дети. Боюсь даже предположить, сколько их, но признанный лишь один — Нэд Ансельм.
— В каком смысле признанный? Дети они либо есть, либо нет, — я откровенно не понимала, о чем говорит Вил.
— Увы, не все аристократы могут себе позволить признать своих отпрысков в обществе. Признание ребенка, который был рожден не в браке, это всегда проблема. Во-первых, это как признание в нарушении собственной клятвы, данной в храме перед богами. Во-вторых, бастардам — признаны они или не признаны
