— Медовый месяц… — эхом откликнулась наяда.
«Медовый месяц» — промелькнуло у меня в голове.
— А что можно сделать? — вновь подала голос хозяйка.
— Ой, мама, — хмыкнул Лоен, — не знаю. На рассвете выеду, посмотрю. До рассвета, сама знаешь, Бурелом не пропустит. Но что Райене говорить — ума не приложу.
Ручка входной двери нащупалась как-то сама собой.
— Ничего не надо говорить, — тихо сообщила я, входя в кухню. Ноги откровенно не держали. — Просто объясните, что происходит. Желательно честно.
Нейя прижала руки к щекам, Лоен покачал головой.
— Райена…
— Куда он поехал? — задала я вопрос, присаживаясь на табурет у входа. Дойти до лавки я не рисковала, понимая, что потерплю фиаско.
Лесничий развел руками:
— За цветочком аленьким.
— Где-то я это слышала, — криво улыбнулась я дрожащими губами. — А серьезно?
— Я серьезно! — От избытка чувств русал хлопнул ладонью по столу. Посуда, стоящая на нем, подскочила. Подскочил и рыжий кот, дремавший на подоконнике. — За цветком поехал, должен был быстро обернуться. Но — застрял.
Я подумала, прежде чем задавать следующий вопрос.
— Раньше такое было?
Лесничий покачал головой.
— Никогда, — едва слышно ответил он, подтверждая свое движение.
Нехорошая тягучая тишина заполнила кухню. Лоен опустил голову на скрещенные руки, а я думала.
Поехать за ним? Отпадает — застряну в Буреломе и, видят боги, без гарантии, что выберусь живой. Попытаться вернуться назад и разыскать Элькара? Долго. Да и заблудиться — раз плюнуть. Дороги я не знаю.
Что же делать?
— Ждать, — тихо произнесла Нейя, этим самым выдергивая меня из мрачных дум. Встряхнув головой, я удивленно посмотрела на женщину — неужели последнюю фразу я сказала вслух?
— И эту тоже, — мягко улыбнулась она. — Райена, иллюзия движения даст возможность убить время. Но ты должна его дождаться здесь. Поверь, так будет лучше всего.
Лоен согласно кивнул.
Обозрев собравшихся за столом, я отвернулась, нащупав взглядом висящие на стене часы. Большая стрелка лениво стремилась к цифре десять.
— Я понимаю, — раздалось за спиной, — но это всего лишь время.
Я не ответила. Лишь соскребла свое тщедушное тело с табурета и поковыляла к лестнице.
Время тянулось невыносимо медленно. Если в мире что и способно убить лучше всякого оружия, то это, безусловно, ожидание.
Я сидела. Стояла. Мерила шагами комнату. И даже пыталась читать найденную на столе газету — разумеется, без особого успеха.
Солнце лениво прочерчивало свой путь по полу моей одиночной камеры.
Меня никто не беспокоил. Лишь спустя бесконечность в дверь постучали и Лоен тихо осведомился, буду ли я обедать. Я не ответила.
До меня долетали разные звуки, по которым я могла идентифицировать происходящее. Вот едва слышный шорох веника — Нейя метет пол. Тихая ругань и раздавшийся вслед за ней протестующий мявк — кот опять стащил мясо. А вот Лоен вывел свою кельпи из временного загона за домом и, судя по тихому цокоту копыт, повел по основной дорожке. Остальные ведь песком присыпаны.
А вот тихий плеск воды, доносящийся с улицы, — наяда набирает воду.
Когда комната окрасилась красноватым светом клонящегося к закату солнца, в дверь вновь постучали.
— Райена, — тихо окликнула меня хозяйка.
Молчать мне показалось невежливым, и, в два шага добравшись до двери, я приоткрыла ее — ровно настолько, чтобы видеть наяду и больше не видеть ничего.
— Не сиди в комнате, — попросила Нейя, — если хочешь, на заднем дворе есть пруд. Прогуляйся.
— Не хочу, — исторгла из себя я.
— И все-таки… — Она умоляюще посмотрела на меня.
Я покачала головой. Гулять в саду мне не хотелось. Тем более при таких обстоятельствах.
— Сколько ты еще будешь здесь сидеть? — Нейя укоризненно покачала головой, оглядев меня с ног до головы, и вздохнула. — А если он еще на сутки задержится? Всякое ведь может быть.
— Он обещал быть вечером, — сухо отрезала я.
— Но…
— Он обещал.
Женщина пожала плечами и зачем-то оглянулась на лестницу.
— Лоен поехал к Бурелому, — сообщила она мне почему-то полушепотом, — разведает что к чему. Вернется ночью — сообщит.
— Спасибо, — через силу улыбнулась я. На душе стало легче.
Это не укрылось от заботливой наяды.
— Вот и славно, — констатировала она. — Тогда, может, чаю?
Чтобы не обижать хозяйку, отказываться я не стала.
Время действительно пошло быстрее. Вернувшись из кухни, где меня пытались развлечь различными шутками-прибаутками вперемежку со свежими ватрушками, я с удивлением застала в комнате легкие сумерки.
Определенно с полным желудком в будущее смотрится куда оптимистичнее.
Предугадывая свои желания, я подошла к окну и распахнула створки. Ворвавшийся в комнату ветер принес с собой запахи меда и проточной воды. Присев на подоконник, я залюбовалась надвигающейся на Подмирье ночью.
— Ты когда-нибудь путешествовала? — Махр с любопытством сверлил меня своими черными глазами, сжимая в руках кусок хлеба — мой подарок парню на день рождения.
Помешивая в котелке кипящую воду, я покачала головой.
— Когда-нибудь это обязательно случится! — восторженно проинформировал меня этот маленький принц. — Вот увидишь!
Я лишь усмехнулась.
— Махр, я женщина, — сочла нужным сообщить ему, — как только закончится конфликт, меня попытаются выдать замуж. И буду я стирать порты и готовить борщ. А еще — рожать детей в неимоверном количестве.
Протянув руку, я добавила в кипяток щепотку мяты и, сочтя приготовления завершенными, принялась за самое ответственное дело: снятие котелка с огня.
— Ты же не любишь готовить, — наблюдая за моими телодвижениями, заметил мой маленький друг.
— Не люблю, — согласилась я, — но меня никто не спросит.
— А если убежать?
Да уж, крыть было нечем. Оторвавшись от разливания подобия чая, я уставилась на парня:
— Думаешь, у меня выйдет?
Тот пожал плечами:
— А
