И куда пропадают тела?
Не стоит заглядывать ему в рукав, вот что я вам скажу.
Горькая правда в том, что до тех пор, пока Шейвер продолжает платить тем, кому должен и держать у руля тех, кто там нужен, он неприкосновенен. Улики теряются, внезапно исчезают.
Сторона обвинения пытается повесить на него убийство, чтобы восполнить пробелы в деле о наркотиках и засадить Шейвера за решетку на максимально долгий срок: пожизненное без возможности досрочного освобождения.
Попытка не пытка.
А Портер – та еще лисица – умудрилась заставить сомневаться четверых наших присяжных. Но вернемся к этому позже, сейчас мы сосредоточимся на том факте, что на этот раз Шейвер допустил ошибку. Он повел себя слишком смело, слишком дерзко. Оставил тело с нетронутыми уликами. Такая вопиющая небрежность, что я невольно задаюсь вопросом, а не стал ли он употреблять то, что сам и продает.
Выпрямляюсь, уперевшись локтями в колени. Эдди начинает допрос свидетельницы. Джессика Ренделл – ключевая фигура защиты. Она предоставляет Шейверу алиби, признаваясь в том, что они якобы вдвоем были в клубе – в тот вечер, когда в номере мотеля нашли тело убитой, Девин Тиллман.
– Мисс Ренделл, как часто вы посещаете "Мглу"?
Ренделл откидывается на стуле. В большинстве случаев люди, дающие свидетельские показания, чувствуют потребность защититься, когда сторона обвинения начинает задавать вопросы. Они стараются физически дистанцироваться.
– Я там зависаю почти каждые выходные, – отвечает она.
Её развязная уверенность дает Эдди прекрасную возможность разорвать на клочки это лживое заявление. Эдди облокачивается на трибуну свидетеля. Слово за словом, он возвращается к событиям того воскресного вечера, подтвержденным ей и обвиняемым. Так он монотонностью усыпляет её бдительность и спрашивает:
– Вы волшебница, мисс Ренделл?
Свидетельница опускает взгляд и по-настоящему улыбается.
– А, нет-нет.
Эдди улыбается в ответ, сверкая своей фирменной ослепительной улыбкой успешного адвоката. Обожаю эту часть.
– А вы уверены? – подначивает он, – просто мне сложно представить, как обычный человек может находиться в двух местах одновременно.
– Протестую, Ваша Честь, – вклинивается Ловелл. – Разве мистер Вагнер задает прямой вопрос? Он давит на свидетельницу.
– Успокойтесь, советник. Протест отклонен, – Судья Мазерс окидывает взглядом Эдди. – Ну, так что, какой вопрос вы хотели задать свидетельнице?
– Прошу прощения, Ваша Честь. Вот, что я имел в виду, – Эдди идет к столу обвинения и забирает папку. Пока он намеренно медленно возвращается к трибуне свидетельницы, он пролистывает страницы с файлами внутри.
– Мисс Ренделл, в ту самую ночь, приблизительно в одиннадцать сорок пять, GPS в вашем телефоне зарегистрировал вас в другой локации – резиденции "Бристол Хайтс".
Она почесывает руку, забегав взглядом по залу суда. Явный признак того, что упоминание о притоне, где она получает дозу, делает её показания ложью под присягой. Но зато это объясняет, как она стала проплаченным свидетелем на стороне Шейвера. Обещание бесконечного запаса шмали на выбор, кого угодно соблазнит.
Бросаю взгляд на Портер. В свою очередь, она поднимается с места.
– Протестую, Ваша Честь. Этой информации не было среди улик, пришитых к делу. Как мистер Вагнер получил к ней доступ?
Судья смотрит на Эдди, в раздражении подняв брови.
Эдди прочищает горло.
– Я сам узнал об этом лишь этим утром, Ваша Честь. Но это доказывает, что мисс Ренделл лжёт, и никакого алиби у мистера Шейвера нет, а, следовательно...
– Предоставьте стороне защиты ваши материалы, – прерывает Вагнера судья, – а у защиты будет время до полудня провести собственное расследование.
Портер Ловелл недовольна.
– Ваша Честь, но это слишком мало...
– До завтрашнего утра управитесь? – спрашивает судья на грани. Хотя он должен оставаться непредвзятым, даже ему трудно не смотреть на Шейвера с презрением.
С моей точки зрения Портер выглядит недовольной – губы сжаты, брови нахмурены. Но она не спорит с Мазерсом.
– Да, Ваша Честь. Благодарю.
Судья закрывает заседание на сегодня, и все присутствующие поднимаются со своих мест.
Эдди смотрит на меня с ожиданием, задавая невысказанный вопрос: "Мы его сцапали?"
То ли киваю, то ли пожимаю плечами в ответ – это собьет с толку всех, кто мог заметить нашу беседу.
– Спасибо, – проговаривает он одними губами.
Знание того, что кто-то хочет сделать, отличается от знания того, что он на самом деле сделает. В случае с присяжными, когда они находятся за закрытыми дверями зала совещаний, я волнуюсь так же, как и подсудимый.
Это держит в тонусе.
У Ренделл был запасной телефон на имя бывшего мужа, и это здорово помогло Эдди, т.к. я на 99.9% уверен, что Шейвер и его банда ничего о нем не знали. Ренделл заботится о пожизненном запасе дозы больше, чем о том, что с ней сделает Шейвер за то, что подвергла риску его алиби.
Ну, а на что еще можно рассчитывать, если связываешься с наркоманами? Единственное, что могло сдать Шейвера суду, это если он допустит ошибку. Что ж, на мой профессиональный взгляд, он только что по-крупному облажался, вручив свою судьбу в руки Ренделл.
И к черту ДНК.
К черту, говорите? Знаю. ДНК в суде – это классика. Последний гвоздь в крышку гроба. Неоспоримый факт. И именно поэтому преступники находят способы использовать ДНК в свою пользу, а не против.
В нашем случае, сперма Шейвера была найдена на юбке Ренделл. Свидетельница утверждает, что они были вместе во "Мгле", и поэтому он не мог находиться в это время с Тиллман, убивая ее и расчленяя тело в мотеле.
Присяжные любят ДНК. Раньше они даже не знали, что это за хрень. Теперь они верят в нее, как в Евангелие. Хитрость в том, чтобы убедить их, что ДНК может не быть решающим фактором. Что в зависимости от того, кто проводит тестирование, её могут загрязнить или подбросить. После стольких лет убеждения людей в достоверность науки, мы пытаемся разрушить эту веру.
