Салах ответил мне насмешливым взглядом и прежде, чем меня одернули, негромко, но так, что все услышали, произнес:
– В грядущей войне у всадников степи будет союзник. Могущественный союзник, что расплатится с нами куда честнее шакала Когорда! Верно я говорю, вожди?!
От оглушительного рева участников курултая заколыхались прочные, тканные из козьей шерсти стенки шатра; от него заложило уши, и он заставил встревоженно заржать кобылиц, оставленных у ближайшей коновязи. Уловив краем уха конское ржание, я вдруг понял, что сейчас еще не поздно верхом покинуть курултай и что есть силы устремиться в Рогору, предупредить Когорда…
Неспешно встав, я развернулся к своим воинам, жестом приказав следовать за собой, сделал шаг… и уперся в грудь Керима, высокого и статного батыра, неизменно сопровождавшего меня во всех схватках вот уже десять лет. Голос Салема, раздавшийся за спиной в разом стихнувшем шатре, словно ледяным вихрем обдал кожу на загривке:
– Курултай окончен!!! И законы его более не охраняют никого из вождей…
И тут же ему вторит визгливый крик щенка Салаха:
– Вот и все, тварь, сегодня ты заплатишь за кровь моего брата!!!
Кровь ударила в голову, вместо барабанов в висках забухали тяжелые молоты. Уже осознав, что я не успел, и бросив гневный взгляд на изменивших воинов, всем своим видом показавших, что более мне не повинуются, я в ярости развернулся к врагу:
– Так приди и возьми плату крови своей рукой, щенок! Коли не струсишь!!!
Булатная сабля со свистом покинула ножны, привычным весом в руке придавая воинской уверенности. Ублюдок Салах не увидит окончания сегод…
Резкая боль в груди – и сразу ставшие хуже видеть глаза все же разглядели, как из солнечного сплетения вдруг выросла длинная полоска окровавленной стали. Из тела будто вырвали стержень, и все конечности в единый миг отказали: немеющая рука практически выронила саблю, а ноги предательски подломились в коленях.
В следующий миг очередная вспышка боли пронзила сознание – чужой клинок рывком вырвали из плоти. Мгновение спустя из горла извергнулся поток крови, во рту стало неприятно солоно и влажно… Последним усилием направляю клинок собственной сабли в землю и, опершись на нее как могу, выпрямляюсь, встав на колени перед медленно приближающимся Салахом.
– Не сомневайся, я возьму плату крови своей рукой!
Враг замахнулся для удара, и в последний миг я закрываю глаза, желая воскресить в память лицо дочери и только-только родившегося внука…
Часть первая
Цена предательства
Глава 1
Лето 760 г. от основания Белой Кии
Окрестности Лецека, родовые земли короля
Принц-консорт {14}
Аджей Руга
Дорога наконец освободилась из тисков обступившего ее леса, открывая вид на впереди стоящий город, живописное озерцо, раскинувшееся чуть в стороне… и я застыл как вкопанный, силясь справиться с наваждением. Неужели?! Неужели два года назад на этом самом месте я впервые встретил Энтару?! Неужели прошло уже целых два года, так много и так мало? И как же разительно они изменили мою судьбу…
Наши судьбы!
Едва справившись с нахлынувшими воспоминаниями, я с волнением вгляделся в противоположный берег озера – а вдруг?! Вдруг все повторится вновь, вдруг я вновь увижу огромного коня, бешено несущего крохотного седока?!
Нет… Там никого нет.
И хорошо.
Два года. Да, два года… Знакомство с Энтарой и стремительно захватившие чувства, борьба за свою любовь и служба в страже, воссоединение с возлюбленной и участие в восстании на стороне Рогоры. А что дальше?
А дальше ранение и близкая гибель, от которой меня спас тесть – и по совместительству король новорожденного королевства. Да… Такое не забывается. Этот поступок Когорда разом смыл все зло и всю ложь, что были до того, и оставил за собой неоплаченный долг. Долг жизни и самого преданного служения сюзерену, запросто рискнувшего собой ради спасения зятя и вассала.
Аруг {15} негромко всхрапнул – неизменный спутник и верный боевой товарищ, он отлично чувствует мое настроение, а учитывая те новости, что я решил лично доставить королю, настроение у меня самое поганое. Силясь отвлечься от дурных дум, я вновь переключился на воспоминания.
После битвы у Волчьих Врат (банальщина, конечно, но именно так окрестили рогорцы сражение, в котором завоевали свободу) меня отправили восстанавливаться в заботливые руки понесшей жены, в коих я и пробыл более пяти месяцев. И это было самое счастливое время в моей жизни, иногда казавшееся мне необъятной вечностью, а иногда – кратким мигом.
Но пока я отлеживался в объятиях любимой супруги, поддерживаемый отцом на редких прогулках, Когорд строил свое королевство. Оставив значительные силы пикинеров {16} и стрельцов в Волчьих Вратах и поставив над ними окончательно восстановившегося Торога, король двинул всю легкую конницу на границу со степью.
Идея была проста и практична: пока ослабленные огромными потерями «союзники»-торхи не восстановили силы, Когорд решил занять тот кусок приграничных плодородных земель, который входил когда-то в состав древнего княжества. Благо опыт освоения «ковылей» у короля имелся: не успели еще торхи покинуть наши земли, как по всему приграничью закипело строительство больших и малых крепостей. Собственно, их возведение началось еще до окончания войны: сдавшиеся на милость победителей пленные фрязи, разбитые по сотням, успели возвести малые деревоземляные укрепления с крохотными бастионами на углах и равелинами {17} перед вратами. Настоящие крепостцы на манер военного искусства срединных земель… Систему из тридцати новых укреплений «уплотнили» двумя большими деревянными крепостями – именно теми, что Когорд якобы возводил на своей земле и недостроил. На самом деле они были отстроены… и разобраны до лучших времен. Вот времена и настали, и две уже фактически готовые крепости в кратчайшие сроки были возведены на новых местах. Гарнизоны их составили новоиспеченные стражи из Корга – из последнего набора, в который когда-то попал и я…
Кочевников ждал неприятный сюрприз, но особого возмущения не последовало: чуть более тысячи уцелевших торхов под формальным началом Шагир-багатура сопровождали около двух с половиной тысячи рейтар и бывших дружинников владетелей. Почему бывших? Да потому, что во время подписания мирного договора с Республикой Когорд между делом упразднил баронские и графские дружины, а уцелевших воинов пообещал расселить на новых, чрезвычайно плодородных (но столь же и опасных) землях. Обещание он сдержал, выделив рядовым бойцам столько земли, сколько каждый из них мог обработать, да еще и освободил от налогов на пять лет.
Владетели, формально сохранившие свои земли и власть над ними, были, конечно, против. Когорд незамедлительно продемонстрировал, что реальная власть находится в его руках, походя казнив отца и сына Лагранов, возмущавшихся больше прочих; видимо, предыдущий урок не пошел им впрок.
Захват древних земель Рогоры – деяние действительно великое, по-своему не уступающее победе над Республикой, – Когорд сумел воплотить в жизнь лишь за остаток осени и зиму. Весной же столетиями непаханый чернозем вновь познал плуг рогорца. Рывок в степь состоялся.
Единственным темным пятном на фоне успеха новоиспеченного короля стало бедственное
