И только вернувшись из похода от Волчих Врат, я нашел время лично допросить предателя Скарда. Не сказать, что общение было приятным – и все же я пожалел, что не сделал этого раньше. Сильно пожалел.
В пыточный стоит тяжелый запах крови и гниющей плоти, смрад бьет в нос так, что дышать получается только с надушенным платком.
По мере приближения к интересующему меня узнику к неповторимому смраду гниения добавляется тяжелая вонь давно немытого тела. Н-да, ароматы… Старый граф Скард, когда-то вызывавший у меня неподдельное уважение и почтение своей рассудительностью, житейской мудростью и справедливостью настоящего властителя, – сейчас он похож на дохлый кусок мяса. Но, несмотря ни на что, жизнь все еще теплится в нем и сознание Бара не помутилось после пережитого.
И все же неопытные палачи Ларга явно перестарались, выбивая (скорее, вырезая) требуемую информацию. Впрочем, граф не замыкался – по сути, он выложил все, что знал, в первый же день пребывания в застенках. Например, все договоренности о передаче информации были заключены с неким бароном (а позже графом) Золотом – фрязем из пленных, перешедших под знамя Бергарского в Лангазскую войну.
К нам в плен будущий граф попал во время засады в узком ущелье. В бою с горцами ему раздробили левое предплечье – и после того, как в ране начались необратимые процессы, руку пришлось отрезать по локоть. Жизнь Золоту спасли мои лекари в лагере для военнопленных, что в прошлую кампанию мы разбивали здесь же, у Львиных Врат. Поневоле проклянешь свое благородство… Так вот, оправившись, граф успел найти контакт с многими людьми – и в первую очередь, с дворянской элитой Рогоры. А позже этой связью воспользовался Бергарский, планируя новую кампанию.
Но если связь, контакты, способы передачи сообщений Скард выложил подробно, то с именами других заговорщиков началась путаница. Старик со смехом утверждал, что в заговоре приняли участие все бывшие владетели Рогоры, однако позже он менял показания, нередко называя абсолютно разные имена. Одним словом, Бар то ли начал бредить, то ли пытался стравить нас с уцелевшими владетелями, то ли еще что – но результат, естественно, был противоположный. Ларг отправил всем владетелям письма с заявлением о полной лояльности к ним короля и призывом поднять оружие против захватчика.
Чтобы привести Скарда в чувство, его окатили ведром ледяной воды. Но, несмотря на стрессовый способ пробуждения, граф не проявил никакой активности – лишь разлепил веки да издал глухой стон. Однако когда его мутный взгляд уперся в меня, лицо старика прояснилось и приобрело осмысленное выражение. Безусловно, Бар узнал меня.
Скривив губы в ухмылке, пленник наконец заговорил:
– Ну здравствуйте, ваше величество!
– Привет и тебе… предатель.
Разбитое, изможденное лицо Скарда исказилось от гнева – чего я никак не ожидал от человека, прошедшего все пыточные круги.
– Предатель?! Это я-то предатель?! А как назвать тебя, Когорд, человека, который единолично втравил Рогору в войну с Республикой, который вынудил равных тебе дворян признать себя королем под дулами огнестрелов?!
– И я еще тогда объяснил всем вам свой выбор.
– Объяснил?! Да неужели?! Нам ты выбора не оставил! Как и тысячам мужчин, что пали на поле битвы, заплатив жизнью за воплощение твоих королевских амбиций!
– Что?! – Я потерял над собой контроль и опустился до базарного крика. – А три тысячи воинов, лучших пешцев Рогоры, что погибли под Волчьими Вратами из-за твоего предательства, – ты их гибель также спишешь на мои амбиции? Скажешь, что они все равно нашли бы смерть на поле битвы, и в таком случае нет ничего страшного, что смерть пришла немножко раньше?! Пусть бойцов, чей преждевременный конец настал бы только в сражении, пусть их вырежут ночью как свиней – лишь бы Когорд вновь не сумел защитить Рогору от Республики! Так, что ли?!
Последние слова я выкрикнул в лицо Бару, с силой сжав его уцелевшие волосы и потянув их вверх так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Предатель смутился, попытался отвести разом потускневший взгляд.
– А кто сказал, Когорд, что независимой Рогоре живется хоть чем-то лучше, чем в составе Республики?
– Да как ты смеешь?! Ты своих кметов когда в последний раз-то видел?!
– Да какое мне дело до грязных мужиков! Я говорю о других, о…
– О баронах и графах Рогоры?! Так вот в чем дело… Ну конечно. С установлением королевской власти вы отошли на второй план, а кто и на третий. И что же, это повод для измены – потеря влияния и власти?!
– А разве этого мало, Когорд, разве этого мало? Разве ты не поднял восстание, чтобы добиться большего влияния и большей власти?!
Слова этого тупого (и как я мог раньше обманываться на его счет?) старого индюка родили желание ему врезать – да от всей души, так чтобы его рот наполнился кровью и выбитыми зубами. Но вместо этого, бросив усталый взгляд на все понимающего и потому не лезущего в разговор Ларга, я лишь подвинул к себе стоящий у стенки табурет и медленно на него опустился.
– Бар, я никогда не думал, что ты настолько поверхностен и что мои цели и моя мотивация будут чужды тебе настолько, что ты просто не сможешь понять… Власть, влияние – не буду лукавить, конечно, имеют для меня значение. Но не они делают меня счастливым – а я в этой жизни более всего люблю, желаю, мечтаю быть просто счастливым. И мое счастье – это те мгновения, что я был с семьей, не как король или властитель лена, а как муж и отец.
Простое счастье для любого из людей – не согласен? Правильно, молчи… Но когда-то очень давно я вдруг понял, что, будучи бароном, я не имею права отвернуться от жителей лена и их проблем, не имею права отказать им в защите. И если мое личное счастье заключается в благополучии семьи и тех мгновениях, что я провел в кругу любимых, то счастьем барона-владетеля стала успешная защита подданных от степняков и приумножение их достатка – под моей рукой.
– И ты думаешь, – с насмешкой спросил Скард, – что кто-то из них связал свой достаток и благоденствие с твоим именем?!
– Ну, во-первых, да, я в этом уверен. А во-вторых, в любом случае – самое важное то, что я знаю, как мое правление повлияло на жизнь моих людей.
– Так и правил бы своими счастливыми подданными в собственном баронстве! Зачем было развязывать эту бессмысленную войну?!
– Бессмысленную?! Я одержал в ней верх! И Рогора стала свободной!
– Республика никогда не смирится с этой потерей!
– Без вашего предательства лехи не прошли бы дальше Волчьих Врат!!!
Горло на мгновение перехватило от крика. Пришлось пару секунд помолчать, и я продолжил уже более спокойно:
– Тебе не кажется, Бар, что мы в нашем разговоре ходим по кругу?! Вот ты говорил о том, что Рогоре в составе Республики жилось так же, что ничего не изменилось – а ты хотя бы пробовал сравнить урожаи зерна до и после или узнать об увеличении
