– А на главное нам после такого денег-то хватит? – несколько встревоженно уточнил Киров. Сталин лукаво усмехнулся в усы и негромко спросил:
– А что, никто так и не ознакомился с программой четвёртой пятилетки?
– Это почему это… да читал я… как это не ознакомился? – загомонили в кабинете.
– С той, что в общей или в ограниченной рассылке?
Народ притих и переглянулся.
– Какой такой ограниченной? – осторожно уточнил Фрунзе.
– Мы её ещё не сделали, Иосиф Виссарионович, не успели до моего отъезда, – повинился Межлаук, перебросившись быстрым взглядом с Меркуловым. Потому что распространение ограниченной рассылки придержали именно по его требованию. Несмотря на то что рассылка именовалась ограниченной, она охватывала не только «ядро», но ещё и множество других людей – от членов ЦК до руководителей важнейших союзных и республиканских наркоматов, всего около пяти сотен человек. Сева же перед конференцией буквально дул на воду и пытался засекретить всё и вся. Впрочем, Валерий с подобным подходом был совершенно согласен. Уж больно многое стояло на кону…
– Вот как? Ну хорошо. Но тогда позвольте мне вас проинформировать, товарищи, что, согласно планам четвёртой пятилетки, средний рост нашей экономики за период с сорок шестого по пятидесятый год должен достигнуть значения в семнадцать процентов в год. При том, что США, по нашим расчётам, если и будут расти, то минимум раза в четыре, а то и в пять раз медленнее. У нас же тут не будет ничего подобного «плану Маршалла», который отнюдь не был никакой благотворительностью США по отношению к побеждённой Германии, а просто решал исключительно прагматичную задачу сохранения экономического роста в послевоенной Америке. Здесь же Германия под нами. Как и большая часть остальной Европы… А Великобритания первые годы, скорее всего, вообще будет падать. Особенно если мы продолжим помогать стремлению угнетённых народов Британской империи к обретению национальной независимости…
– То есть к тому моменту, когда нам придёт время начать отдавать занятое, мы сможем сделать это просто за счёт прав дополнительной эмиссии SDR, на которую сможем претендовать в связи с ростом нашей экономики, – торжественным тоном добавил Межлаук. – Так что это не кредиты, а, получается, «деньги из воздуха», товарищи!
– А мы сможем так расти? – недоверчиво уточнил Ванников.
– Да, – кивнул Валерий. – Правда, не только из-за внутренних ресурсов и вот этого «выцыганенного» нами у американцев финансирования, а из-за всей совокупности факторов – от начавшегося у нас уже сейчас скачка в технологиях и до банального выкачивания ресурсов из Германии. Потому как господа Моргентау, Уайт и Кейнси именно этого и требуют. Они очень хотят превратить Германию в «страну пастухов» и тем убрать глобального конкурента. Ибо нас они в качестве такового до сих пор не воспринимают, а вот Германию, несмотря на её столь катастрофическое поражение, – вполне. Вот мы и пойдём им навстречу. Пока. Ненадолго. А восстанавливать потенциал Германии начнём только тогда, когда у нас с союзниками пойдут первые серьёзные разногласия…
– А не потребуют ли американцы свою долю?
– Потребуют, конечно, – усмехнулся Межлаук. – И, более того, они её непременно получат. Причём именно тем, чем и хотят. Рынками сбыта. Вот только валютой, которую они будут на них зарабатывать, в основном будут всё те же «наши» SDR. То есть «фантики». Так что пусть зарабатывают… – он зло прищурился. – Они считают, что гарантированно обыграют нас при игре «вдолгую». Я же собираюсь хорошенько их разочаровать.
– А если не получится? – серьёзно спросил Сталин.
– Если после всего, что мы знаем, умеем, увидели и уже совершили, мы всё равно проиграем – значит, туда нам и дорога, – с лёгкой усмешкой произнёс Бухарин. – Но, знаете что, я в это просто не верю…
