Положения Конвенции о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 года (пункт 2 статьи 1) уточняют термин «наемник» и закрепляют определение, что наемник — это лицо, которое в любой другой ситуации специально завербовано на месте или за границей для участия в совместных насильственных действиях, направленных на свержение правительства или иной подрыв конституционного порядка или подрыв территориальной целостности государства.
Таким образом, под термином «наемник» подразумеваются не только лица, специально завербованные для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте, и непосредственно участвующие в нем, но и те, кто специально завербован для участия в разовых или неоднократных специальных насильственных действиях. Речь идет о подрывных акциях, направленных на свержение законного правительства, изменение (ослабление) государства. Такие противоправные деяния не связаны с непосредственным участием в вооруженном конфликте, однако представляют серьезную угрозу для стабильности и безопасности государства. В этом смысле действия наемников тесно связаны с международной террористической деятельностью.
Учитывая проблемы с определением правосубъектности в рамках права вооруженных конфликтов, важно отметить особую направленность Конвенции о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников.
Как известно, значительное число участников незаконных вооруженных формирований на территории Чечни, а также организаторов и непосредственных исполнителей террористических актов по всей России — это наемники. В результате десятилетнего противостояния с федеральным Центром, правового беспредела и культа насилия Чечня превратилась в базу международного терроризма. На ее территории создана агентурная сеть иностранных разведслужб, орудуют террористы, наемники из зарубежных стран. Их деятельность финансируется антироссийскими зарубежными центрами. Отряд известного арабского террориста Хаттаба состоял из сотни наемников. Под его началом в Чечне организованы и действовали ваххабитские центры по подготовке боевиков и террористов. Через границу с Азербайджаном, Грузией прибывали не только наемники, но и шел поток оружия, наркотиков, валюты. А западные СМИ не вскрывали это. Вот это и есть второе дно пропаганды, сокрытие рычагов наемничества.
Националистический экстремизм и сепаратизм
Различные аспекты терроризма тесно связаны с проблемами в сфере межнациональных отношений, ущемления национальной гордости, недостатка прав у этнических меньшинств. Все это может послужить причиной серьезного насильственного конфликта, в том числе проводимого террористическими методами.
Этот вывод подтвердили итоги Всемирной конференции по борьбе против расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости, — форума, прошедшего 31 августа — 7 сентября 2001 года в г. Дурбане (Южная Африка). «Попытки навязать монокультуру в многоэтнических условиях, — говорилось в материалах конференции, — часто осуществляются за счет прав национальных меньшинств. Чтобы избежать маргинализации, меньшинства часто активизируют усилия, направленные на сохранение и защиту своей самобытности. Ужесточение противоположных сил — ассимиляции, с одной стороны, и сохранения индивидуальности меньшинства, с другой, — может привести к большей нетерпимости и, в худшем случае, к вооруженному конфликту на этнической почве».
При противостоянии властей и террористов нередки нарушения международного права. Эти действия принято квалифицировать как дискриминацию по национальному признаку и даже геноцид, который представляет собой террор в отношении национально-этнической, расовой или религиозной группы, предполагает использование террористических методов, что сближает его с составом ст. 205 УК, указывает также на связь геноцида с убийством по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (ст. 105 ч. 2, п. «м»).
Терроризм и геноцид — соподчиненные понятия. К ним присоединяется также понятие «экоцид». Думается, это совершенно самостоятельные составы преступления, хотя, несомненно, геноцид можно рассматривать в целом как стратегию террористов, направленную на то, чтобы запугать определенную часть населения путем применения насилия в отношении конкретной этнической группы. Однако иногда грань между разновидностями терроризма провести действительно трудно, особенно в ситуации апокалиптически настроенных террористических групп, которые физически истребляют свои жертвы не просто в интересах достижения какой-либо политической цели, а представляя всех, кто не на их стороне, своими врагами, подлежащими уничтожению.
Блез Паскаль приводил такую притчу: «За что ты меня убиваешь? — Как за что? Друг, да ведь ты живешь на том берегу реки! Живи ты на этом, я и впрямь совершил бы неправое дело, злодейство, если бы тебя убил. Но ты живешь по ту сторону, значит, дело мое правое, и я совершил подвиг!» Такой образ мышления — «кто не с нами, тот против нас», а, следовательно, должен умереть, — отчетливо проявился в действиях террористов, действующих под знаменем джихада — войны «против неверных».
Как подтвердил опыт существования самопровозглашенной Чеченской Республики, «национальный диктат, по определению Р. Абдулатипова, — наихудший, наиболее дикий и бесчеловечный». Он ведет к установлению этнократического режима, который неминуемо порождает межнациональные конфликты.
Провозглашая в своем законодательстве приоритет общечеловеческих ценностей, чеченцы, пользуясь фактическим преимуществом титульной нации, на самом деле практически вынудили русскоязычное население покинуть территорию республики (что зачастую сопровождалось насилием и разграблением имущества уезжающих). Заявляя о праве Чечни на самоопределение, руководители самопровозглашенной республики мотивировали это как восстановление исторической справедливости, как борьбу против ущемлений их национального достоинства и прав федеральным Центром, и не обращали внимания на то, что в России уже была создана и продолжала развиваться база цивилизованного регулирования отношений между различными национальностями. Прежде всего, это определено Конституцией РФ. Статья 69 говорит о гарантиях прав этнических меньшинств в соответствии с всемирно признанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации.
В России терроризм, экстремизм осуждены в государственном плане. С 1 декабря 1998 года в Российской Федерации вступила в действие Европейская рамочная конвенция о защите национальных меньшинств (1995 г.). Она обозначила стандарты и приоритеты для российской политики, законодательной и правоприменительной практики. В то же время Конвенция не устанавливала безусловного приоритета прав национальностей в любых ситуациях. Основные ограничения, предусмотренные Конвенцией, сводятся к тому, что ничто в ней не может быть истолковано, как «подразумевающее какое-либо право любого лица заниматься какой-либо деятельностью или совершать какие-либо действия, противоречащие основополагающим принципам международного права, особенно принципам суверенного равенства, территориальной целостности и политической независимости государств» (статья 21), либо как «ограничивающее или ущемляющее какие-либо права человека и основные свободы, которые могут быть признаны в соответствии с законодательством любой Договаривающейся Стороны или любого другого Договора, участником которого является данная Сторона» (статья 22).
Положения Конвенции, а также ряда других международных нормативных актов, в числе которых Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Конвенция СНГ об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, послужили ориентирами и в процессе работы над Концепцией государственной национальной политики Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 15 июня 1996 года № 909.
Однако как подчеркивалось в Послании Президента Федеральному собранию в 1999 году, «проблема завершения формирования правовой основы для адекватного регулирования вопросов межнациональных отношений тормозится тем обстоятельством, что пока не принят соответствующий федеральный закон, все еще велика вероятность появления в субъектах Российской Федерации норм законодательства,
