У Магнуса это не заняло много времени, потому что ему было все равно, где резать, ему было все равно, сколько будет крови, и ему было все равно, насколько хорошо он сделает эту процедуру. Но вот о чем он действительно беспокоился, так это о том, чтобы его послание прозвучало громко и ясно.
Он чувствовал сильное желание защитить Элис. Он хотел показать ей, что ему небезразлично то, через что она проходит, он хотел, чтобы эти отношения длились вечно, и поскольку то, что она испытывала прямо сейчас, было результатом его поведения… он считал, что это необходимо.
Он зашил рану, как только мог, с помощью швейного набора, который нашел на заправочной станции по дороге к Элис раннее вечером, и даже поморщился от своих усилий, прежде чем выпрямиться. Теперь он держал в руках остатки того, что когда-то было главным источником мыслей для Ника Лонгфорда. Он посмотрел на лужу крови, покрывавшую простыни, и снова накрыл Ника одеялом. Будто он мирно спал.
Не теряя больше времени, мальчики ушли, бесшумно закрыли за собой дверь, двигаясь как призраки по воздуху, прячась в тени, чтобы никто не видел. Они вышли через открытое окно и даже закрыли его, будто дом был в безопасности все это время, прежде чем вернуться к машине Чарли, припаркованной на улице, не оставив ни единого следа. Чарли снял маску после того, как они сели в машину, прежде чем отвезти их обоих в следующее место, бросив пакет на ступеньку входной двери Сета Мартина.
Вскоре после того, как Чарли отвез Магнуса обратно к Элис, он выключил фары и стоял на обочине дороги, где не было ни одного дома поблизости. Она жила в сельской и красивой части города с высокими деревьями и открытыми полями. Ревность на мгновение охватила Чарли, когда он смотрел, как Магнус уходит, возвращаясь к своей красивой девушке, которая, вероятно, мирно спала в своем красивом доме. Он хотел того же, что и Магнус, и не мог не злиться, думая о том, как тяжело ему придется работать, чтобы получить какую-то похожую девушку, как Элис Мерфи.
Элис пошевелилась во сне, почувствовав, как позади нее внезапно шевельнулась какая-то тяжесть.
— Где ты был? — сонно спросила она, почти без сознания, перевернулась и придвинулась ближе к груди Магнуса. Он был удивлен ее поведением, видя, как она прижимается к нему с такой нежностью, что на мгновение застало его врасплох. Теплая дрожь пробежала по его телу, его мышцы расслабились, и он выдохнул, скользнув рукой под ее футболку сзади и касаясь ее кожи.
— В ванной, — пробормотал Магнус в ответ, вдыхая аромат ее волос.
Она одновременно вдохнула и открыла глаза, пахло какими-то странными запахами… Землей, свежим воздухом и чем-то еще… Ее подсознание нашептывало ей, что он что-то задумал, но она слишком устала, чтобы думать об этом. Элис снова закрыла глаза и задремала, обнявшись со своим парнем. Магнус заснул сразу, чувствуя удовлетворение от того, чего он достиг в тот день.
Он улыбнулся во сне темной жуткой улыбкой, которая внушила бы нервный страх любому, кто посмотрел бы на него. Но, к счастью для обитателей дома Мерфи, все крепко спали, пока что пребывали в полном неведении и были защищены от тьмы, которая была истинным наслаждением дьявола…
… На следующее утро хаос развернулся в двух домах, в частности, один был взбудоражен звуком леденящего кровь крика от мальчика, который обнаружил, что спит в засохшей луже своей собственной крови…
А второй был неприятно удивлен, когда глава семьи решил забрать утреннюю газету со своего порога, увидев там коричневый бумажный пакет с мухами вокруг, дно которого было пропитано чем-то похожим на засохшую грязь. Запах гниющей плоти и застоявшейся крови был настолько силен, что отец Сета Мартина чуть не выблевал только что выпитый кофе, пока не увидел то, что было внутри.
— О боже мой! — пробормотал он, ошеломленный и полный отвращения, глядя на два человеческих яйца.
Комментарий к
PART
–
THIRTEEN
ну че???))))))))))))))))))))))
====== PART – FOURTEEN ======
Глава четырнадцатая. Конфронтация.
Вторник, 9 апреля
— Мэм, я не знаю, что вы хотите от нас услышать, — пробормотал один из молодых помощников шерифа, когда мать Ника Лонгфорда недоверчиво уставилась на них. Гром внезапно взревел в небе, добавляя к размытому шуму дождевую воду, каскадом обрушившуюся на Саммерленд. — Нет никаких признаков взлома-
— Вы хотите сказать, что мой сын сам сделал это с собой? — сердито обвинила мать Ника, крепко сжимая в руке салфетку, вспоминая, как ее сын забрали в больницу с сильной болью, после того как он проснулся в засохшей луже собственной крови. — Вы хотите сказать, что он изувечил себя?!
— Нет, мэм, но мы осмотрели все вокруг, и нет никаких признаков того, что кто-то проник в дом-
— Я не могу поверить, — она усмехнулась, отворачиваясь, как будто больше ничего не хотела слышать. — Я знаю, что мой сын никогда бы так с собой не поступил. Он бы этого не сделал-
— Мы все понимаем-
— Нет, не понимаете! — крикнула мать Ника, отчего другие офицеры, стоявшие возле машины, обернулись на нее. — У него никогда не будет детей! Вы понимаете?! Кто-то вломился в мой дом и искалечил моего ребенка, и вы думаете, что я лгу?!
— Мэм…
— Я сам, — пробормотал шериф Уилсон, положив руку на плечо помощника шерифа и почти отталкивая его. Он только что прибыл на место происшествия, услышав о том, что чей-то сын был кастрирован посреди ночи. — Расскажите что случилось? — спросил шериф Уилсон, уперев руки в бока.
— Я говорила уже четыре раза, — вздохнула Миссис Лонгфорд, одетая в халат и пижаму с прошлой ночи. Шериф Уилсон продолжал ждать, пока Миссис Лонгфорд не решила объяснить все еще раз. — Я проснулась от крика Ника, а когда вошла в его комнату, он просто сидел в своей постели, весь в засохшей крови, просто кричал. Он сказал, что у него все болит, он был весь в поту и плакал… — тихо объяснила миссис Лонгфорд, и глаза ее наполнились слезами.
Она промокнула салфетку под глазом и облизала губы.
— Я вызвала скорую помощь, и они сказали, что он… — она сделала паузу, вспоминая и проглатывая ком в горле. — Они сказали, что его кастрировали, как будто он какая-то собака!
— И они ничего не нашли в доме… — спокойно уточнил шериф Уилсон, когда миссис Лонгфорд кивнула и продолжила вытирать глаза.
— Кто… кто бы мог такое сделать? Ему всего шестнадцать, — всхлипнула она, закрыв лицо руками, когда шериф Уилсон вздохнул и положил руку ей на плечо, чтобы успокоить ее.
После этого вопроса воцарилось долгое молчание…
