— Мисс Милбери…
— Рейф… — прошептала Феба, и у нее в голосе слышались тоска и смертельная мука, которые были под стать тому, что сейчас творилось у него в душе. — Мне правда очень жаль.
— Не надо извиняться, — тихо сказал Рейф, продолжая смотреть на эту руку в перчатке из тонкой белой кожи. — Это я должен извиняться. Жаль, что жил, никогда не заботясь о собственной репутации. Жаль, что слишком поздно спохватился. Надо было раньше стараться стать достойным такой женщины, как вы. И еще мне жаль, что не попросил вашей руки в первый же день нашей встречи, на том балу. Сожалею, что опоздал и что мне нечего вам предложить.
Растроганная его искренними словами, Феба попыталась сплести свои пальцы с пальцами Рейфа.
— Не надо. Не говорите так. Возможно, вы и опоздали. Но не говорите, что вам нечего мне предложить. Это не так. Если бы вы только знали…
— В чем же дело, Феба? Почему вы сначала отвергаете меня, а затем дразните этими прикосновениями? Отталкиваете — и тут же маните снова?
Феба невесело рассмеялась:
— Это не я… Скоро вы сами кое-что обо мне узнаете. Я выйду замуж за Колдера, затем он станет герцогом, и вы кое-что узнаете обо мне. И когда наступит этот день, пожалуйста, поймите, что у меня не было другого выхода. Вы будете думать, что я подчинилась воле своего отца и что я малодушна… Но вы также должны помнить, что я вас любила — искренне, по-настоящему. Я отвергаю вас не из-за того, что меня не устраивает то, какой вы человек. Напротив, то, какой вы, делает мой выбор еще более мучительным.
— Вы вовсе не трусливы. — Рейф приложил руку Фебы к своим губам. — Вы женщина, для которой слово «честь» не пустой звук. Которая дорожит своим словом и не может нарушить обещание, данное хорошему человеку. За это я и полюбил вас. А Колдер — хороший человек. Он никогда намеренно не обидит вас. — «В отличие от меня, который уже успел причинить тебе столько страданий своей глупой настойчивостью».
Хотя Рейф не высказал эту мысль вслух, но, как обычно с ними случалось, Феба словно прочитала его мысли и поспешила его приободрить.
— Вы тоже хороший человек, лорд Рейфел Марбрук. Возможно, сами вы придерживаетесь на этот счет иного мнения. — Голос Фебы задрожал, и ее рука тоже.
Рейф обнял Фебу, и она уткнулась лицом ему в грудь.
— Все будет хорошо, милая Феба. Вы будете блистать в свете, а я когда-нибудь приеду навестить вас с братом. По-прежнему буду паршивой овцой в благородном семействе. Закормлю ваших детей конфетами так, что у них заболят животы, и буду дарить им игрушки, которые создают слишком много шума и действуют всем на нервы.
Феба рассмеялась, но смех быстро перешел в сдавленное рыдание. Рейф чувствовал, как ее слезы орошают его рубашку. Ему хотелось, чтобы следы от этих слез Фебы навсегда запечатлелись у него на груди.
Ему было тяжело отпускать ее…
* * *
Когда Стикли и Вульф догнали экипаж, он почему-то стоял на обочине дороги. В темноте они прятались в кустах, которые росли с другой стороны от дороги. Недавно прошел дождь, и кусты были сырыми, а земля под ногами скользкая.
— Что они здесь делают? — шепотом спросил Стикли. — Кажется, они собирались в театр?
— Хорошо было бы, если бы они передумали, — сказал Вульф, отряхивая порванный и заляпанный грязью дорогой костюм. — Потому что в таком затрапезном виде в театр меня не пустят.
Стикли посмотрел на свой жилет, на котором не хватало одной пуговицы.
— Наверное, придется дать отбой. Все пошло не по плану. Не нравится мне эта темнота и эта странная тишина. Возможно, здесь не обошлось без бандитов или чего-то в этом роде.
Вульф широко улыбнулся:
— Ах, Стик! Ты просто гений. Дай-ка мне свой пистолет.
— Ну уж нет! Мне он самому пригодится, когда я пойду в банк, чтобы положить деньги на счет. Сам знаешь, я привык принимать все меры предосторожности, когда дело касается чужих денег.
Вульф кивнул:
— Что правда, то правда. Я это знаю. И сейчас я собираюсь спасти мисс Милбери и ее деньги от ужасного лорда с разрушающейся на глазах усадьбой — разумеется, если ты не имеешь ничего против.
Стикли округлил глаза от ужаса:
— Ты хочешь его убить?
— Послушай, Стик. Я не собираюсь убивать Брукхевена. Я хочу взять его в плен — как мы стобой и собирались сделать. Будет лучше, если мы возьмем его здесь, а не в опере. Потому что здесь нам не сможет никто помешать, кроме кучера и лакея.
— И еще мисс Милбери. Постарайся не напугать ее слишком сильно.
— Я здесь затем, чтобы спасти мисс Милбери, помнишь? — сказал Вульф. — Мы ведь с тобой здесь герои, не правда ли?
Стикли натянуто улыбнулся:
— Правда. Разумеется. — Он протянул пистолет Вульфу. — Действуй решительно, но не грубо. Поменьше насилия. И ни за что не говори, кто ты.
Вульф вынул из кармана синий шелковый носовой платок.
— Сойдет за черный в темноте? Вот и хорошо. — Вырезав в платке прорези для глаз, он повязал платок на глаза. — Ну вот. Ни Брукхевен, ни мисс Милбери ни разу со мной не встречались. Поэтому я в полной безопасности. А ты оставайся здесь.
— Но это мой пистолет. Я тоже хочу быть героем.
— Стикли, мы договорились, что ты остаешься здесь, — сказал Вульф, повернувшись к партнеру. В маске он выглядел зловеще. — Понял?
Стикли сдался.
— Понял.
Вульф направился к стоящему на обочине экипажу.
Глава 35
Феба вытерла слезы рукой.
— Вы слышали?
— Что? Разве слуги уже вернулись? — Феба нахмурилась:
— Могу поклясться, я слышала что-то наподобие «Держись».
— «Держись»? — Рейф разволновался. — Садитесь и никуда отсюда не уходите.
Марбрук стремительным движением отворил дверь и выскочил из экипажа. И исчез из поля зрения Фебы. Ее сердце бешено билось от страха. Когда Рейф ушел, Феба на четвереньках подползла к окну и потихоньку выглянула на улицу.
— Кошелек или жизнь, черт побери! — Голос человека, который это говорил, был грубым и хриплым. Из темноты возникла фигура мужчины. Незнакомец был в черном. На лице у него была маска. В руке мужчина держал пистолет, которым целился прямо в нее!
Феба пригнулась, хотя сомневалась, что тонкие стенки экипажа смогут защитить от пули. Может, ей нужно последовать за Рейфом? Или лучше все-таки оставаться на месте?
