Затем специфика кошмарного видения сменилась на его полную противоположность - движения замедлились, и сейчас Леон с огромным трудом продвигался в липком мареве, будто бы всё происходит в воде или плотной желеобразной массе. Неясность очертаний пространства вскоре сменилась неким подобием движения по тёмному коридору с размытыми контурами распахнутых дверей и комнат с ярким освещением, ослепляющим глаза. Когда продвигаться сквозь такую череду света и тьмы с открытыми глазами стало совсем невмоготу, зрение отключилось, но теперь пришла пора звуков. Через равное количество шагов уши буквально разрывала оглушающая музыка, шум работающих механизмов, голоса и крики людей, зверей, а затем наступала тишина, которая оглушала и физически давила на грудную клетку. Без видимой причины, совсем не как следствие высшей умственной деятельности, руки человека будто бы сами потянулись к ушам, и в тот момент, когда они достигли цели, плотно сжав голову с боков, возникла пустота, и земля ушла из-под ног.
Человек падал, но к его удивлению, осознание отсутствия опоры не доставляло беспокойства. Ужасные ощущения, которые он испытывал совсем недавно остались где-то там - наверху, или наоборот, внизу. Падение сменилось невесомостью. Детские воспоминания Леона коснулись сознания, и теперь он увидел удивительно знакомое, но давно забытое лицо женщины, с тревогой глядящей на него, а чуть позже - испуганные глаза мужчины. Только глаза, потому что рот и нос его прикрыты белой марлевой повязкой. Мужчина внимательно посмотрел прямо перед собой, затем медленным поворотом головы изобразил сомнение, или даже отрицание. На лице женщины появилось выражение обречённости, и по её бледной щеке медленно скатилась слеза. Видение растворилось в белой дымке, так же неожиданно, как и появилось. Леон опять остался в одиночестве, паря над смутными очертаниями поверхности земли, маскируемыми редким облачным фронтом.
Ощущение невесомости пропало так же внезапно, как и появилось, вновь сменившись падением. На огромной скорости, прорвав пелену облаков, человек стремительно приближался к земле, и тут возник страх. Природа этого всепоглощающего чувства осталась где-то за пределами житейской логики, ведь падать приходилось и раньше, но сейчас ужас рождался где-то в недрах той части сознания, неизменно остававшейся закрытой, недоступной ни при каких обстоятельствах.
Сейчас будто бы сломалась невидимая стена, или даже защитный барьер, и теперь вместо тупого и тяжёлого страха по сознанию ударили более тонкие стрелы, состоящие из множества чувств, оголяющих какую-то более тонкую сущность и выворачивающих её наизнанку. Сопротивление деформации и скручиванию сменилось ярким взрывом, распадом на едва различимые лоскутные фрагменты.
Разрозненные кусочки вновь собрались во что-то цельное, и началось монотонное и болезненное продвижение сквозь плотную толпу одинаковых людей. Их лица скрыты под масками, ужасая эмоциями, нарисованными яркими красками на плотном картоне. Кривые усмешки, надменное презрение, унижающая жалость и злобное отвращение. Толпа вдруг поредела, удары и тычки встречных, неизвестно куда спешащих прохожих, прекратились, и теперь маски сменились живыми лицами. На них тоже эмоции, но другие - понимание, сочувствие и в тоже время, беспомощная грусть неуловимо знакомых людей.
Свет померк, и наступило Ничто.
<p>
* * *</p>
Пробуждение оказалось мучительным. Судорога, стремительно распространившаяся лучами от основания шеи во все конечности, кольнув кончики пальцев, окончательно убедила лежащего на кушетке человека в реальности происходящего. На этот раз, привычная фраза: "Будь проклят тот день..." так и не сорвалась с губ открывшего глаза Леона Ардо. Он с удивлением посмотрел на белый потолок с яркими круглыми лампами в центре, потом на стены, заставленные приборами с многочисленными разноцветными проводами. Спустя мгновение землянин увидел сидящего в стороне гуманоида со знакомым лицом.
- Проснулись, Лео? - поинтересовался тот с участием.
- Да, штабс-капитан, - ответил землянин, удивляясь слабости своего голоса. - Что со мной, почему мне так плохо?
- Реакция вашего организма на алкоголь просто катастрофическая, - ответил тот без усмешки, - но не только это...
- Что вы хотите сказать? Почему не договариваете? - возмущённо произнёс землянин. - Не забывайте, кто перед вами!
Контрразведчик, изобразив на лице что-то подобное смущению, сказал:
- Как вам будет угодно, Леон Генрих-Мария Ардо.
- Вы ошибаетесь, штабс-капитан! - возмутился землянин, но по спине его пробежал холодок.
Преодолевая внезапную слабость от ужаса, сковывающего своими цепкими клешнями сознание, землянин нашёл в себе силы продолжить свою мысль:
- Меня зовут Лео Нарго, и я...
Прервав собеседника на полуслове, контрразведчик закончил фразу:
- Землянин Леон Ардо, волею судеб оказавшийся в эпицентре давнего конфликта между двумя звёздными системами.
"Вот и всё! - обречённо подумал человек, осознав ту пропасть, в которую попал вследствие своих героических мечтаний. - Вот так рассыпаются в прах честолюбивые мечты. Что может сделать маленький глупый землянин, находясь вдали от Солнечной Системы на скорлупе, давно списанной с какого-то транспортника? Что со мной будет дальше, можно даже не гадать - выбросят через шлюз в открытый космос, и многие миллионы лет его тело будет летать вблизи оживлённых трасс от одной планетной системы к другой, вместе с грудами всякого мелкого космического мусора. Межпланетные лайнеры будут встречать и провожать мешок костей в упаковке из форменного комбинезона, а туристы, наблюдающие из дорогих кают в широкие иллюминаторы скажут: "Бедный Леон, по-дурацки жил, и умер, как идиот"... Лола, бедняжка! У меня не хватило ума поинтересоваться твоим настоящим именем. Подозреваю, как я тебя достал за те десять минут, что мы были вместе. Недоумок, насмотревшийся глупых фильмов, и возомнивший о себе непонятно что..."
Контрразведчик с интересом наблюдал за мимикой землянина, всего за одну минуту поменявшейся несколько раз.
"Не стоит ему мешать, - подумал Крэпс, - когда он освоится со своим новым состоянием, тогда и поговорим..."
Вдруг лицо землянина приобрело странное выражение. Можно было подумать, что он с разбегу ударился головой о запертую дверь, и временно потерял ориентацию в пространстве. Он смотрел вокруг с таким выражением, будто видит всё первый раз. Помотав головой, он снова и снова обводил комнату внимательным взглядом, затем крепко зажмурился, закрыл лицо руками, и сквозь пальцы слабым голосом спросил:
- Что вы со мной сделали?
"Наконец-то!" - с
