— Ты смеешься, — пробормотала Морганит, и пушистые ресницы дрогнули, опускаясь. — Наверное, твое лицо изменяется, когда ты улыбаешься. Оно не выглядит уже суровым, да?
— Откуда тебе известно, какое у меня лицо? — неподдельно изумился Ральф. Девушка глубоко вздохнула, прежде чем признаться. Без прежней дерзости или наигранности.
— Няня мне описала твою внешность. Моя фантазия тоже помогла и…Я не знаю, как это объяснить, но всякий раз, целуя тебя, мне кажется, что если я хоть раз смогла увидеть, то узнала бы без представлений.
— Потому что ты чувствуешь меня, бабочка, — кажется, в сотый раз произнес он, прикасаясь кончиками пальцев к ее щеке. Приложил ладонь, впитывая ее тепло всей проклятой душой. — Попробуй на вкус. Это самое лучшее вино. Сделай глоток, Морганит.
Настойчиво надавил на ее имя, обхватывая тонкие пальцы девушки. Приблизил бокал к приоткрытым губам. Нерешительно пригубила. Поморщилась. Еще один глоток. Следил, как светло — красная капля скатилась по ее подбородку. Послушно выпила, усмехнувшись.
— Я тоже хочу тебя напоить. В честь моего дня рождения. Боже мой, что ты творишь?
Не давая ей опомниться, Ральф окунул ее указательный палец в остатки вина на дне бокала. Медленно поднес, облизывая нежную кожу, смоченную терпким вкусом вина. Посасывал ее пальчик, наслаждаясь пронзившими ощущениями. Не признавал алкоголь и не перечил принципам. Не пить. Не терять рассудок. Только крышу сносило неимоверно от дикого возбуждения. Пьянел без всякого спиртного. От нее. Ее вкуса. Близости.
— Ральф, в тот день ты тоже меня привез сюда? — прерывисто вздохнула Морганит, и он отрывисто кивнул. На мгновенье забыл, что она не различит его жест согласия. Забыл, что женщина, так рьяно разделяющая с ним его порочные желания и не боящаяся ни капли, слепа. Опять принимает неправильное решение. Следует тщательно обдумать и прийти к тому, что это ему не нужно. Не волнует, черт побери, но мозг судорожно прокручивал названия лучших медицинских центров Америки. Куда его ведет? Не часть плана.
— Да, — проговорил Ральф, возвращая бокал и бутылку вина обратно. На заднее сиденье. — Кажется, находясь здесь, можно на время забыть обо всем. Наслаждаться тишиной. Ты предпочитаешь, чтобы я все — таки отвез тебя в ресторан? Поедем — куда скажешь! Не скрывай, бабочка! Ты же об этом мечтала. Тебе не хватало общения со мной. Выговориться вдоволь. Исполню твое желание — только по особенному случаю. Сегодня.
— Почему у тебя столько масок? Ты то близкий человек, то далекий незнакомец, — странно тихо спросила Морганит. Не ответил бы, ибо ему самому неизвестно, что произошло за какие — то чертовы несколько часов. А, может, его безумие набирало оборот еще раньше? Нежеланные и абсолютно чуждые для него эмоции.
— Ты скажи, почему ты пытаешься изменить меня, — неожиданно рыкнул Ральф, обхватывая тонкие плечи жены. Притягивая ее настолько близко, что кончики их носов соприкоснулись. Горячее дыхание смешивалось. Переходя на шепот. — Какое у тебя право постоянно занимать мои мысли? Кто тебе разрешил сводить меня с ума?
— Только ты, Ральф. Называя меня своей женой, — не испугалась его вспышки. Реакции, Показалось, что весь мир перевернулся от столь откровенного шепота. Несмело, будто в первый раз, коснулась его губ. Невесомо. Слишком быстро. Отстраняя от него голову, пока пораженный услышанным Ральф возвращался в реальность. Бьющую наотмашь.
— Пойдем? — как — то невинно пробормотала Морганит. Зачарованный то ли магией сумрачного итальянского вечера, то ли все — таки даже капелька вина лишила контроля, тем не менее он вышел. Обошел машину, открывая дверцу. Переплел их пальцы, увлекая ее в цветочные заросли. Легкие переполнялись от избытка сладкого аромата, окутавшего их. Куда она вела его? Слепая и не разбирающая дороги, так уверенно шла, крепко удерживая, что казалось — ослеп он. От первобытных инстинктов. От пылающего желания. Внезапно девушка остановилась, принуждая и его замедлить ход.
— Луна уже вышла? Я представляю, как она освещает долину, — ее голос звучал не расстроенно. Восхищенно. — Мне кажется, я помню, как это происходит. Я имею в виду, раньше я видела уже освященную цветочную долину луной, когда мама…привозила сюда.
— Видела? — переспросил ошарашенно Ральф. — Подожди, ты родилась зрячей?
— Мне было пять лет, когда я ослепла, — тяжело вздохнула Морганит. — Я ничего не помню, как это случилось. Я просто знаю, что в один день я потеряла не только зрение, но и маму. Эта тьма отняла у меня все цвета. Нормальное детство. Память о том, какой была моя жизнь до нее. Не осталось воспоминаний. Стерлось даже мамино лицо. Раньше я просила тетю Беатрис включить свет, потому что мне было страшно. А потом я привыкла.
Вдруг замолчала, опустив голову. Прижалась к его груди, словно искала защиту. Помощь. Словно перенеслась мысленно в прошлое, принимая облик маленькой девочки, до жути боящейся темноты. От которой не избавиться. Не убежать. От кого ждала спасения? От того, кто пришел взять реванш. Заставить платить по счетам. Растаптывая чувства.
— Ты слишком хорошая для этого гнилого мира, — охрипшим голосом изрек Ральф, приподнимая ее лицо за подбородок. Нежно поцеловал ее в губы. Без прежней грубости и беспощадности. Без намерения заклеймить и показать собственника. Наказать за неправильный выбор. Нежно, пусть и неумело. Пусть и смутно помнил, каково ласкать. Едва касаясь влажного рта. Оставляя легкие скольжения губами по ее щекам. Прикрытым векам. Лбу. Прежде чем снова накрыть ее губы. В глубоком трепетном поцелуе. На самом деле, даже для него она слишком хороша. Особенно для него. Непозволительно прекрасна
Глава семнадцатая
Привязал к себе. Прочно и без единого шанса освободиться. Подавил любое желание отдалиться. Сохранять расстояние. Создал необратимую связь, которая будет удерживать всегда. Пока бьется сердце — невидимая нить связывает две темные души. Порочные и близкие. Бежала от него, но попала в его объятия. Скрывалась от правды, но приняла истину. Искала ответы на вопросы, однако вместо этого оказалась в тупике. Не выбраться. Убегала от любви, что непременно потянет ко дну. Утопит. Но он догнал ее. Пыталась ненавидеть всем сердцем за его игру, которая до сих пор неизвестна, только он превратил притворную ненависть в настоящее желание. Перечеркнул грань. Пересек все пределы.
Ненавязчивая мелодия скрипки разносилась по залу. За спиной раздавались разные голоса. Обсуждающие ее брак. Как единственная дочь уважаемого представителя богатого общества выбрала обычного работника? Любовь или расчет? И почему Джованни
