– Начнем?
– Начнем. – Скрипнув зубами, я приступил к делу, вспомнив достопамятную лекцию о поэзии в детской книжке о приключениях Незнайки. – Вы знаете, что такое рифма?
– Естественно, это когда слова оканчиваются одинаково.
– Предпочтительно на последние три-четыре буквы, – поправил я. – Тогда перейдем к элементарному: кровь – любовь, розы – морозы, палка – галка… Назовите рифму к слову лес?
– Что ж тут придумаешь на последние три-четыре? Мес, пес, кес, рес, бес… О, бес!
– Вполне в вашем духе. «Чистой» рифмой будет еще и полез, до небес, полонез, облез и так далее. Вообще, предпочтительно рифмовать разные части речи: глагол с существительным, существительное с прилагательным, прилагательное с глаголом. Рифмовка одинаковых частей речи типа «пришел – ушел, река – рука, красивый – спесивый» вполне возможна, но не особенно приветствуема.
– Почему?
– Из-за видимой легкости. Особенно это относится к глагольным рифмам… Поэзия не стоит на месте, она развивается. Говоря вашим языком, необычная магия требует нестандартных подходов к тексту заклинания. Итак, придумайте рифму к слову «стекло», но не существительное.
– Минуточку, я не успеваю. – Последние десять минут Велиар старательно конспектировал все, что я говорю, в маленькую книжечку. – Стекло, стекло, стекло… не существительное?
– Да.
– Не знаю, – сдался он.
– Отсекло, утекло, напекло и самый чистый вариант – стекло!
– Как это?
– Элементарно:
вот таким образом существительное работает как глагол. Двигаемся дальше? Рифма к слову «май»?
– Ай!
– Хорошая рифма, настоящая хлебниковская, а еще?
– Вай!
– Угу… Вай-дод, караул! Это уже по-турецки, а по-русски что-нибудь? И глагол желательно… Все ясно. Записывайте: май, ломай, хромай, снимай… достаточно? Итак, это были рифмы простые. Теперь поговорим о сложных, сложносоставных и ассонансных.
– Что? – жалобно взвыл пристыженный демон Зла. – Это еще не все?!
– Конечно нет. Есть более сложные рифмы, типа «музе – иллюзий, просто – по ГОСТу, осень – оземь, остались – стали, мало – Буцефала, плохо – эпоха». Как видите, они не имеют чистого сходства окончаний, но тем не менее являются рифмами. Ну-ка рифму к слову «любовь»?
– Кровь!
– Это все знают, а еще?
– Еще… Бровь или нет, морковь!
– Уже лучше. Теперь, пожалуйста, сложную рифму.
– Любовь, мубовь, крюбовь, сюбовь, бовь, овь, – обреченно забормотал несчастный. Я многозначительно подмигнул Анциферу с Фармазоном, потом помахал рукой жене. Наташа уже успокоилась, она все поняла, она верила мне. Когда Велиар окончательно выдохся, я продолжил пытку:
– Любовь, не прекословь, свекровь! Это только «чистые», а сложных – суров, хохлов, бугров, листков – вообще не мерено. Теперь сложносоставные, как, например: петь и – клети, жив – ножи, жертв – жерл, шагну ли я – в края. Успели записать?
– Почти… но разве это возможно придумать?!
– Не знаю, не знаю… Но поэтическая техника есть, игнорировать ее глупо, останавливаться на достигнутом преступно. Нужно расти, а не пахать всю жизнь «в ширину», разрабатывая одну удачную тему, в одном ритме, похожими рифмами. Если вам дарован талант…
– Не надо лекций по богословию! – раздраженно отмахнулся поскучневший интриган. – Я и так отлично знаю эту библейскую притчу.
– Тогда продолжим. Рифмы на ассонансах имеют в своей основе чисто звуковое сходство, они являются достаточно сложными и в наибольшей мере зависят от музыкального слуха поэта и читателя. Привожу конкретные примеры: слово – другого, клобук – на лбу, небо – небыль, мордам – аккордом. Все понятно?
– Все. – Велиар отложил записную книжку и встал с трона. – Урок окончен. Надеюсь, больше никаких премудростей нет?
– В принципе, нет. Просто учитывайте в своем творчестве разнообразие ритма, не пренебрегайте ассоциациями, образами, ну и старайтесь, чтобы последняя строка имела особый вес. Вот в общем-то и все. Как говорил один литературный герой: «Сочиняй так, чтобы были рифма и смысл, вот тебе и стихи!» Я выполнил свою часть договора. Теперь отпустите ее.
– Не торопись, поэт…
Демон начал задумчиво прохаживаться по залу, что-то бормоча себе под нос и чиркая в книжечке золотой авторучкой. Анцифер и Фармазон придвинулись поближе:
– Сереженька, боюсь, я не до конца понимаю ваш хитроумный план… Не хотите же вы сказать, что открыли все секреты своей магии одному из самых злобных врагов человечества?! Вы отдаете себе отчет, что он может с этим сотворить?
– Он – графоман, – устало выдохнул я.
– Ну и че? – не сразу уловил Фармазон. – На фига ж ты ему, недоучке, все секреты выкладывал?! Он их в книжечку позаписывал, я сам видел. Теперь пользоваться будет на каждом шагу, станет поэтом не хуже тебя и такого насовершает… Все миры так тряхнет, что даже тошно станет!
– Тошно станет по другой причине, – успокоил я, – графоман тем и отличается от поэта, что в нем нет искры Божьей. Он титаническим трудом всего добьется: рифмы, ритма, смысла… Только поэзии во всем этом не будет ни на грош!
– А разве без поэзии магия слова не сработает? – недоверчиво сощурился Анцифер.
Пришлось объяснять и ему:
– Ребята, если бы в мире срабатывала каждая пара рифмованных строчек – от колдунов прохода бы не было! Способность рифмовать заложена в каждом человеке. А вот поэтами рождаются единицы. Большими поэтами – вообще раз в столетие. Такого самовлюбленного графомана, как этот красавчик, хоть всю жизнь обучай поэтическим тонкостям, он в них как свинья в апельсинах…
– Ну вот, – радостно доложил наконец довольный Велиар, – кажется, я понял, в чем тут суть. В принципе, все магические приемы не настолько сложны, чтобы нельзя было анализировать, систематизировать и применять на практике. Вы получите свою жену, мое слово нерушимо! Но сначала я хочу убедиться, что получил именно те знания, благодаря которым вы добиваетесь столь впечатляющих результатов. По-моему, это справедливо?
– Не совсем, – поправил я, – в нашем устном договоре не упоминалось, что за пятнадцать минут я сделаю из вас профессионального поэта. Вы хотели знать поэтические приемы? Это я показал. Сможете ли вы ими пользоваться? Увы, это от меня уже не зависит.
– А от кого зависит?
– От Господа Бога. Какую степень таланта он вложил в вашу душу, той вы и сможете распоряжаться…
– Не-е-е-т!!! – взревел он так, что стены дворца вздрогнули. Лицо Велиара исказилось нечеловеческой яростью. – Твой Бог ничего не может мне дать или отнять. Я сам себе голова! Я сильнее его! Мне была нужна тайна твоей магии, тайна твоих рифм – я получил ее! Смотри и слушай, жалкий поэтишка, – сейчас от моих стихов весь мир покроется пеплом!
– Начните с чего-нибудь попроще, – спокойно посоветовал я.
Он бросил на меня горящий взгляд и, приняв горделивую позу, начал читать, подглядывая в книжечку:
