Едва не пропустив завтрак, я написала ответ. О том, что тоже скучаю, и прошу обещать, что, несмотря ни на что, он будет жить и продолжать дело его отцов, ибо я не вправе требовать от него такой жертвы и никогда не прощу себя, если стану причиной его несчастья. И что я по-прежнему согласна приезжать к нему, ибо говорить и видеть его мне доставляет огромное удовольствие. Я старалась подбирать нейтральные слова и выражения, потому как приличным леди не положено говорить и, тем более, писать о своих чувствах мужчинам, с которыми их не связывают семейные или брачные узы. И потом, я не была уверена, что мои письма до того, как они попадут к Королю, не просматривают иные люди. Стражи или секретарь, к примеру.
Запечатала конверт с ответом, капнула своими духами на бумагу, передала Артемию. Заколку сразу воткнула в причёску, а письмо от Александра спрятала в один из потайных кармашков платья. Позже, в библиотеке, если буду одна, прочту его ещё раз. И, несмотря на всё моё желание сохранить его на память, придётся его порвать и сжечь. Негоже правителю писать об отречении, и тем более нельзя хранить такие бумаги.
В столовой я наткнулась на полный неприязни взгляд Анники. Уже привычно игнорируя её поведение, я прошла к столику, где меня ждали Саня и Ирина. Саня заканчивала завтрак и почти сразу ушла, ей надо было торопиться на занятие с иностранной леди. Ирина неспешно доедала отбивную, заедая её пирожком с вареньем.
Уже выходя из столовой, я поняла, что забыла в комнате тетрадь с выполненным заданием по экономике поместья. И что делать? Отправить за ней слугу? Пожалуй, быстрее будет сходить за ней самой, чем объяснять, на какой полке она лежит и как выглядит.
Поднимаясь по лестнице в жилом корпусе, я услышала шум на нашем этаже. Тоже кто-то что-то забыл, или слуги так торопятся с уборкой? Странно, мне казалось, они приходят позже. Артемий, как и я, нахмурился, жестом остановил меня и мысленно попросил подождать, пока он проверит. Я кивнула.
Меньше чем через минуту послышался отчаянный женский крик и мужская брань. Ноги сами понесли меня вперёд. Шум, к моему ужасу, раздавался из нашей с Саней комнаты, и я застыла на пороге, разглядывая царящий в комнате бедлам. Всё содержимое шкафов и полок раскидано по полу, поверх одежды – порванные книги и тетради, перевёрнутая чернильница пятном синего мрака залила опрокинутую корзинку с нательным бельём, рукоделие превратилось в неописуемый клубок ниток и лоскутков, кровати разворочены, словно по ним проскакала вся королевская конница. Посреди этого безобразия стоит с невозмутимым лицом Артемий, удерживая вырывающуюся леди. Юлия. У их ног валяется коробка, точно такая, в которой мне передавали отравленные пирожные.
Пока я пыталась осознать произошедшее, на этаже появились комендант и леди Виктория, которая, как оказалось, собиралась занести Юлии лекарство от лекарей. Оценив обстановку, леди Виктория поспешила за леди ректором и профессором Олридом.
Юлию увели, в комнату зашла служанка, охнула, всплеснула руками и принялась наводить порядок. А я всё медленно бродила по комнате, пытаясь осмыслить увиденное. Юлия. Зачем? Почему? И разве она не пострадала от тех отравленных пирожных? Я считала её подругой.
Почему-то больше всего меня расстроил порванный, распотрошённый альбом с коллекцией сушеных листьев и цветов. Я осторожно собирала уцелевшие сухоцветы, горюя над каждым. Вот поверх моих конспектов поломанный, раскрошенный лист, который мне подарил Александр, когда мы с ним танцевали в вихре осенних красок. Вот веточка мяты, чудом уцелевшая, тоже от него. Под кроватью нашлись незабудки, возле шкафа цветы, которые мне из поездки привёз старший брат. Как я ни старалась, Королевский Цветок так и не нашла.
Вскоре я узнала, что Юлией, по настоянию Его Величества, занялись его собственные службы. Оказалось, девушка неровно дышала к профессору Эрику. И однажды, выйдя в выходной день в город, она встретила доброжелателя. Мужчина, тщательно спрятав лицо за шарфом и мехом шапки, посочувствовал расстроенной леди, разговорил её, а после обещал помощь. Незнакомец сообщил Юлии, будто ему точно известно, что профессор тайно встречается со мной. Но, если со мной что-нибудь случится, то родители сразу заберут меня домой, а у неё появится шанс. И стал присылать ей записки с указаниями, а после пирожные, которые она тайком подкинула к посылкам, привезенным курьером. Отраву она съела, испугавшись, что её кто-нибудь заподозрит, и тут же, на всякий случай, вызвала рвоту и отправила соседку за лекарями. О том, что в пирожных и прочих посылках было не просто нечто неприятное, но самый настоящий яд, она не знала. Лица мужчины она не видела, кто приносил записки и посылки для меня, не знала. Все послания ей оставляли тайно, просунув в щель в ограде в условленном месте. Последив за оградой две недели, стражи никого не увидели и пришли к выводу, что организатору как-то стало известно о том, что Юлию поймали. Самое странное, что Юлия никогда не следила за кабинетом леди Амалии и понятия не имеет, кто устроил погром в моей комнате. Она лишь принесла очередную посылку и собиралась оставить её на моей кровати, но растерялась и замешкалась, увидев беспорядок, тут её Артемий и поймал. Погром устроила не она. Более того, Юлия не знала, но, похоже, незнакомец поставил ей щиты на мысли и эмоции, связанные со мной. Я и подумать не могла, что подруг надо проверять на наличие чужих щитов!
Дни шли за днями, сплетаясь в изящное кружево, на котором яркой нитью были вышиты наши с Александром встречи. Я всё так же мучилась неизвестностью, какую судьбу он мне уготовил, но уже понимала, что не смогу отказать, даже если это лишь роль простой фаворитки. Я понимала, что династический брак
