- Снимай подруга свои панталоны, мы сейчас наденем на тебя и меня бельё из нашего мира, которое носят наши девочки и женщины, - и Вовка протянула Клюкве что-то маленькое цветастое и узкое.
- Что это?
Вовка вместо ответа аккуратно приподняла подол своего сарафана, развязала тесёмки на своих панталонах и они упали на пол. – Так вот. Это вещь Клюква называется плавки. Смотри, берём их вот так. Широким проёмом к верху, и по очереди продеваем ноги в маленькие дырки сначала одну ногу, потом вторую и подтягиваем. Вот и всё. Убедись сама. Красиво, удобно и аккуратно. Давай я тебе помогу.
Клюква держась за плечо подружки, повторила за той её действия с новинкой, и щёлкнув себя по животу резинкой, повторила, - вот и всё. Слушай, а в них удобно. Но зимой будет холодно.
- Ой, смешная же ты Клюква, для зимы женщины другие трусы одевают. Длинные как вот эти наши с тобой простые панталоны, но из более толстого, плотного и мягкого материала. Для тепла. А эти, что сейчас на нас, они для лета. В них купаться и загорать надо.
- Однако хорошо в вашем мире женщинам живется, столько всяких удобных вещей для них шьют. А мы всё сами и сами.
- Всё, - прервала её горестные высказывания Вовка. – Мы с тобой готовы, всё взяли, теперь говори, где в замке есть ровная крыша или площадка повыше.
Клюква подумала и вспомнила, - Восточная башня, она самая высокая и там наверху есть площадка без крыши.
- Отлично вот туда мы сейчас загорать и пойдём.
Башня оказалась действительно высоченной, площадка ровной и подметенной. Вовка раскинула на деревянном настиле покрывало, и девочки поскидав на стоящую рядом со входом лавку сарафаны, остались только в плавках.
- Так, а сейчас самое ответственное, - Вовка достала вырезку снежинки и прижала её пальцем к груди Клюквы.
- Ой, щекотно же, – заверещала та.
Но Вовка продолжила. Она ручкой сделала хорошо видимые точки по которым потом можно будет снова прилепить вырезку, и положила её на бортик башни придавив камешком.
- Я поняла, я поняла, давай теперь на тебе отметки сделаем, - и Клюква подобным образом повторила действия с другой вырезкой. – А дальше?
- А дальше Клюквочка все просто, аккуратно мочим вырезку в воде и накладываем на тебя по отмеченным точкам. Теперь ты на меня. Лепи. Всё просто, теперь аккуратно ложимся на покрывало. Так. И лежим. Всё остальное сделает солнце.
- И что, просто лежать? Долго?
- Эх, Клюква, Клюква. Чем дольше мы вылежим, тем больше загорим. А кожа под вырезками останется белой. Понимаешь? Светлой. Вот придёшь ты потом с мамой в баню, разденешься, и она увидит чудо. Ты вся от загара слегка коричневая, а снежинка на тебе белая.
- Не знаю, я о таком пока не думала. Представляешь, я о том, что у меня есть папа и мама узнала уже там, у Лиха в подвале. Отец думал, раз уж всё, конец всем и всему, то пора мне рассказать про них с мамой всю правду.
- Ладно. Не будем о грустном. Слушай, а вот есть у меня вопрос к тебе. Откровенно говоря, я же у тебя про ещё других подруг ни разу не спрашивала. Вот помимо меня, у тебя ещё подружки есть? Неужели ты всегда среди взрослых одна? Скучно же. Взрослые дела. Взрослые заботы. А радости у тебя в жизни были? Ты что ни разу никуда из замка кроме как по приказу Кощея не выходила? А в соседние деревни, там ведь тоже есть дети. На карусель. На ярмарку поглазеть?
- Нет Вовка. Только сейчас, узнав про родителей, я осознаю, скольких радостей в жизни я не видела и не чувствовала. Пожалуй кроме … тех лет, у Ягелии. Там, да, были и радости и свобода и чувство ощущения её любви. Скорей бы папа приехал.
- А меня папа с мамой любили и любят, и сестра тоже. Она хоть и старше меня, но ещё та штучка. Катька уже на танцы ходила, и по-моему у неё уже мальчик знакомый есть. Я пару раз видел ..лаа, как он её до подъезда провожал, - тоже решила пооткровенничать Вовка.
- Счастливая, а тут сиди в четырёх стенах пока родители замуж не выдадут.
- Ну, вот и начались уже первые подростковые притязания на свободу, - решила поддразнить подружку Вовка. – Нет Клюквочка, у тебя очень хорошие мама и папа и запирать тебя в четырёх стенах, они не станут. Будь они другие, позволили бы они тебе просто мечтать остаться девочкой, как ты хочешь? Нет! А они вовсе не против, потому как любят они тебя, и понимают. Цени и лишний раз не выкаблучивайся. Меня вот ты превратила, а мои папа и мама с сестрой меня таким приняли. Приняли и сказали, что не откажутся, даже если я расколдоваться не смогу. Вот ведь как. Вот это и есть родительская любовь. Она всё понимающая и всё прощающая.
- Понятно. Слушай, а у меня спина устала так лежать, может, мы перевернёмся?
- Ну, в принципе у меня тоже. Значит, что, встаём, вот. Снимаем вырезки … и брызгаемся водой!
- Ах, ты злыдня, Вовка. Так же не честно, – прокричала увёртываясь от брызг с Вовкиных ладоней Клюква. – А если так?
Клюква нашла под лавкой какую-то бочагу типа ковша и зачерпнув из ведра хорошую порцию согревшейся на солнце воды, хорошенько полила Вовкину фигуру. – Вот так отлично, а теперь можно и снова полежать.
И довольные девчонки снова растянулись на покрывале, и прикрыв глаза уже молча продолжили загорать.
Через час откуда-то снизу кто-то забрякал по кастрюле и громко прокричал. - Вовка! Клюква! Девочки! Пора обедать! Спускайтесь. Где вы!
- Проснувшаяся Вовка, открыла глаза и пожаловалась Клюкве. – Ну, прямо пионерский лагерь какой-то. Хотя перерыв в этом деле сделать тоже надо. Вечером ещё позагораем, а на сейчас точно хватит, а то поджаримся. Встаём?
- Встаём…. .</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
35.
И вот Вовка снова дома, теперь уже вроде всё позади, всё привычно, осталось только самое главное, стать снова собой. Вовка не стала рассказывать своим о последних случившихся сложностях. Зачем пугать мать и тревожить отца рассказом об угрозе казни? Ни к чему это. Она сообщила папе, о разрешении всем им посетить замок и все обрадовались. Мама и папа окончанию угроз со стороны Лиха, Катька возможности увидеть то, чего возможно не увидела бы никогда.
- Но идти в гости прямо так, не подготовившись? – высказалась Катерина. – Сегодня четверг. Завтра в пятницу у меня
