Один из выходящих притормозил и высказался.
- Правитель, а как быть с теми из нас, кто не признает этого решения? Их ненависть и убеждение, что человек как вид должен исчезнуть, определённо могут заставить их пойти против вашего приказа?
- Да, тут вы правы, и таких боюсь, будет немало. Отдайте приказ отделу информации, приготовить связные средства от радио до телевещания по всей планете, для моего личного выступления. Я выступлю и постараюсь честно объяснить всем, что происходит и почему мы должны поменять линию своего поведения. Тех же, кто нарушит мой приказ, я разрешаю арестовывать. Что с ними делать, решим потом. Вам ясен приказ?
- Так точно, руководитель.
Мия вернулся в гостиницу, и войдя в номер увидел, что Ирина всё ещё спит. Ну, и пускай спит, решил он, и уселся в кресло. После разговора с Ириной он понял, что в нём начало изменяться его мнение о людях, и необходимости их уничтожения. Тем более предпосылкой служило то, что он из интереса, перед отправкой в разные отделы, часто слушал записи разговоров пленных между собой. Женщины жалели, что успели мало повоевать и не познали своей семьи.
Раньше он просто был уверен, что в плен людей брать не стоило вообще. Люди не понимали, что они брак, хотя бы потому, что были подвержены влиянию чувств. И набор этих чувств в них был огромен, и что было самым непонятным, порой негативным. Зачем им столько чувств, которые постоянно отвлекали их от главного? Вот и выходит, что они образец не разумного вида жизни. Его удивляла как их непонятная отвага в бою, как и часто встречаемое в них равнодушие к себе же подобным.
Откуда у него злость на человечество? За четыре года жизни, из всего выпуска его команды, он остался один. Последний, из целой сотни. Казалось бы, у людей уже просто не осталось оружия, и те всё чаще пользовались примитивными луками и стрелами, но при любом удачном случае, они стреляли, не ценя своей жизни, использовали луки не колеблясь. Причем, стараясь забрать с собой в небытие как можно больше его товарищей.
Когда-то Великий Гибрид разрешил выпускникам выбирать себе имя из большого набора имён. Имена были разные, придуманные как кругом первых, так и человеческие тоже. Как Мие потом объяснили, некоторые были чисто мужские, часть средние, а некоторые звучали даже как женские у людей. Он выбрал себе имя Мия. Не понятно почему, но ему нравилось слышать, как остальные произносят его. Почему Мия? Может потому что на нём никто раньше не останавливал свой выбор? Ему было приятно быть непохожим, и выделяться из всех. И вот сегодня он один, жив, а все остальные уже погибли в крупных боях и мелких стычках с непонятливыми людьми.
Люди никак не оставляли надежды вернуть себе планету. Казалось бы, ещё немного, и вот-вот придёт время мира, люди исчезнут, правда, что последует за этим, он не знал и не задумывался. Воевать станет не с кем, и чем тогда ему придётся заняться? Его военный профиль связист, возможно, и он вполне может пригодиться в будущей мирной жизни, но как жить без приказов и указаний, что правильно, а что нет?
А тут ещё недавно он случайно подслушал разговор двух высших офицеров, они жаловались друг другу, что последние пополнения во многих специальностях вдруг пошли с большими пробелами в технических навыках. И прежде чем определять их на должность, многих приходится помещать в особые интернаты, в которых учитель доводил знания каждого отдельного специалиста до нужного уровня, а на это тратилось дополнительное время.
И потом, когда отдельные командиры из верхнего эшелона стали рассуждать по телефонам про проблему под названием размножение, Мия вообще по-новому стал смотреть на жизнь. Оказывается оно должно происходить и у нас, практически также как у людей, только без клонирования. Но для этого нужен ещё один вид клона, такой как человеческая женщина. А вот такого клона-женщины люди и не создали. Все мы были, и видимо всегда будем, одного мужского пола, с такими же функциями организма как у человека мужчины. За исключением малости, в нашем генетическом коде как раз для этого чего-то не и хватает.
Мия часто думал про такое и даже иногда задавался вопросом, а вот он сам хотел бы он иметь детей или нет? Мужчины люди рождают, а он тоже хотел бы иметь ребёнка. А тут вдруг встреча с женщиной из другого мира. Там у них своё семя женщине отдаёт мужчина, а вынашивает и рожает женщина. Это хоть и звучит невероятно, но правда. Выходит, если им, клонам, нужна своя женщина, то на эту роль вполне могла бы подойти женщина из людей? Он слышал про проводимые их врачами опыты. У женщин-людей брали семя, помещали в матку мужчины клона, но … ничего не получалось. Воссоединение было, но плод срастался с мужчиной и тот в скорости погибал. Проявлялась и мешала какая-то несовместимость на генетическом уровне. Сами медики поговаривали, что не хватало какой-то малости, и снова и снова пытались поменять наш генетический набор. И вот в этот момент в их мире появилась Ирина. А вдруг она подскажет выход? И тогда у него тоже сможет родиться … ребёнок … оказывается чувствовать в себе жизнь, это прекрасно … и чудесно!
Мия встал и решил, что ему стоит спуститься к дежурному. Там в фойе был телевизор, можно будет узнать новости и спросить про ужин.
Он встал, и стараясь не потревожить сон женщины, вышел. Внизу, в фойе, перед большим экраном собралась небольшая толпа. Многим жильцам гостиницы, как и ему хотелось послушать последние новости. И вот на экране появился … не Великий Гибрид, а его главный военный советник Куини. Новости были одна страшнее другой. Великий Гибрид погиб, погибли и все Эталоны и отныне Куини становится правителем их народа. В толпе зрителей послышались различные мнения. Кто был согласен принять свершившиеся изменения, а кто-то сомневался. Но самая главная и последняя новость, откровенно говоря, заставила задуматься всех. Это был приказ правителя Куини о прекращении войны с Людьми и его признании возможных плюсов их слияния в одно сообщество. Куини рассказал и объяснил всем, чем им, клонам, грозит продолжение войны. Какие он лично сделал выводы о будущем своего народа, который к сожалению, пока состоит только из одних мужчин.
Мия вернулся обратно в свой номер, закрыл за собой двери, и встав у окна, задумался. Ничего себе, какие у них думающих,
