Это был один из медицинских сотрудников, а именно — женщина, и смотрела она на меня добродушно, что вообще выбило меня из равновесия.
— Нас уже предупредили, что скоро появится муж роженицы, насколько понимаю, это вы?
Я смотрел на нее и пробивал в ступоре.
— Какая нахрен роженица, моей жене еще четыре месяца ходить, — она улыбнулась моим словам и начала объяснять, а до меня почему-то плохо доходило.
— Мы сами удивляемся, но так получилось. Понимаете, первые два месяца, насколько мы поняли, эмбрион развивался как положено у человека. Но потом пошло ускоренное развитие. Скорее всего, это из-за того, что у волков беременность длится два-два с половиной месяца, а тут вот пять полных месяца, — увидев мое еще более ошарашенное лицо, она начала меня успокаивать. — Вы не волнуйтесь так. Последние два месяца мы наблюдали за вашей женой. С вашим ребенком все в полном порядке. Развит как надо, и роды проходят как надо.
— Как надо? Ее ведь мучают боли, сделайте хоть что-нибудь! — на последних словах я сорвался и накричал на нее. Я уже повернулся, чтобы войти в палату, как эта женщина опять удержала меня.
— Поймите, все женщины проходят через эти боли. Этого не избежать. Давайте я выделю вам стерильную одежду, и вы сможете зайти к жене.
Я впервые в жизни ощущал себя… даже не знаю… обдолбанным дураком, что ли. Был весь на нервах. Вроде бы успокоился, понял сказанные слова медперсонала, и тут же опять вспыхнул как спичка. Я впервые потерял контроль над ситуацией. И мне было страшно.
Я последовал за женщиной в какой-то кабинет. Там полностью переоделся, перед этим заставили еще умыться. И только тогда она повела меня к Эмилии.
Я — взрослый мужчина, но было страшно до усрачки. Я не был готов к этому. Я настроился, что стану отцом через четыре месяца, а тут такая подстава. Хотя я лгу сам себе. Нельзя подготовиться к тому, чего никогда не было.
Мне было страшно заходить в палату, но я следовал за женщиной. Открыв дверь, я услышал стон боли. На негнущихся ногах, я подошел к Эмилии. Она была никакой: измученная; лицо, перекошенное от боли и взгляд, не до конца осознанный. Она все смотрела и смотрела на меня, и только спустя долгие минуты она заговорила:
— Почему ты все время мне мерещишься, когда ты придешь ко мне на самом деле, — моя малышка так тихо прошептала эти слова, но я прекрасно их расслышал. Эти слова были полны боли и горечи.
Я подошел к ней ближе, но она вся сжалась и закричала. Я слышал, как врач, что сидела у нее между ног, говорила, чтобы она сильнее тужилась. А я от этой волны боли сходил с ума. Когда она успокоилась, я шепнул ей на ушко:
— Я самый настоящий, я рядом. Все будет хорошо.
— Так, еще немного, — сказала доктор Эмилии.
А она то смотрела на меня, то со слезами на глазах, тужилась.
Эти двадцать минут, с того момента, как я зашел в палату, показались вечностью. И я был счастлив, когда на свет родился мальчик. Когда его положили Эмилии на живот, она заплакала. Я видел, что это слезы счастья, и мне казалось это таким странным. Испытать такую дикую боль, а потом радоваться новорожденному. Скорее всего, мужчине этого не понять. У нас иная цель в жизни.
После того, как Эмилия родила, я все боялся, что меня вернут назад на поле битвы. Но все было тихо. Самый большой страх был за ребенка. Я боялся, что его могут отобрать. Прошли сутки, как Эмилия родила, но к ребенку никто не приходил, кроме детского врача, но тот только убедился, что с ребенком все в порядке.
Неужели в Белове проснулась человечность? Удивительно. Но радоваться заранее я не буду. Домой нас отпустили на второй день. Я все оглядывался, но было спокойно. Когда мы все втроем сели в машину, чтобы отправиться домой, пришло сообщение от Белова: «Теперь ты свободен».
Эпилог
Давид
(6 месяцев спустя…)
«Девятимесячная бойня завершена!» — Почти во всех новостных лентах возглавлял этот заголовок.
Как я и думал, эта была самая бессмысленная война. Конкретное число потерь неизвестна людям. Да и лучше не знать, так как число было слишком ужасающее. В этом бою ни одного победителя. Не знаю, кто сделал первый шаг, но обе стороны поделили земли поровну. Только у меня подозрение, что это затишье перед более масштабной войной. Так как начали попадаться заголовки, что оборотни на улицах все чаще нападают на мирных людей. Люди начинают бояться нас. Но правительство молчит, хотя я подозреваю, что те потеряли господство над ними.
Может быть, я бы не волновался обо всем этом, но теперь у меня семья, и мне пришлось кое-что предпринять.
Теперь у меня любящая жена, чудесный сын — частичка нашей любви. Я каждый день любуюсь ими. Вспоминаю, как я был шокирован внезапным родами. Но сейчас парнишка растет, как нормальный человеческий ребенок. Никаких намеков на то, что он оборотень. Но ученые Белова предполагают, что первые изменения могут проявиться в подростковом возрасте. Но до этого еще далеко, и когда наступит это время, тогда и будем думать. А сейчас немного о том, что было.
Еще тогда, когда мы вернулись домой, Эмилия рассказала, как просила у Белова, чтобы он отпустил меня. Получив отказ, она смирилась, и надеялась, что все закончится хорошо. Но, как оказалось, не смотря на его отказ вернуть меня, Белов следил за Эмилией, и когда его люди заметили, что беременность протекает не так, как у людей, то предложил своих специалистов. Из-за страха за малыша, она согласилась. Хоть и страшно было до последнего. Ведь она боялась, что Белов отнимет у нее ребенка.
Но теперь, даже не смотря на то сообщение, мы боялись, что он может передумать. А я боялся вдвойне, так как знал, что войны с оборотнями в государстве не избежать.
Я пытался отгородить Эмилию от шокирующих прогнозов, и готовился к тому, что нам придется бежать.
Я не говорил Эмилии, но я обнулил все счета, собрал все свободные деньги, что у меня были, чтобы купить дом на Арханских островах. Это маленькая закрытая страна. Попасть туда почти невозможно, а приобрести недвижимость почти нереально. Но, как там говорят: «имей сто друзей, чем сто рублей», вот и я так жил в этой жизни. Когда-то на войне, я спас одного человека, кто теперь занимает высокую должность в независимом государстве. Благодаря ему, на днях я подписал бумаги о покупки дома, что теперь
