— Ты идиот? — рычу я, — ты приехал на машине?
Джаред что-то бормочет, но я снова не могу понять, что, поэтому схватив футболку, начинаю трясти его.
— Ты приехал на машине? — цежу я.
— Не говори ей, — выдыхает он, и из-за этого дыхания я сам могу опьянеть.
— Кому? — продолжаю тормошить его тело я, — твою мать, Картер! Кому?
— Лизи…
— Ей наплевать, — фыркаю я.
— Не говори ей! — одновременно восклицает, и в то же время бормочет Джаред.
Со своими словами, он полностью отключается, обмякнув в моих руках, а я оборачиваюсь на шум за спиной. Алекс, конечно. Скрестив руки под грудью, которую закрывает моя футболка, она хмурит брови и переминается с пятки на пятку.
— Кому не говорить и что?
— Не бери в голову, пьяный бред.
Выдохнув, я выпрямляюсь и пытаюсь успокаивающе улыбнуться. Я знаю Алекс. Сейчас стоит только назвать имя её лучшей подруги и на лице Джареда появится подушка, ставшая его погибелью. Алекс не просто против их отношений, она настроена негативно и категорично так, как никогда ранее.
— О ком он, Том? — продолжает настаивать она.
— О маме, — вру я. Первый раз я прибегаю ко лжи с ней, ведь она никогда не требовалась. Может это оправдание, но моя ложь во благо. Они сами разберутся.
— Том!
— Прекрати, Алекс.
Пройдя мимо неё, подхватываю в ванне тазик и несу к дивану. Я не хочу убирать то, что может вырваться из Джареда, да и сам он тоже не будет торопиться. Это наименьшее из зол. Таблетка аспирина и стакан воды тоже покорно ожидают его пробуждения на журнальном столике не без моей помощи.
— Пошли спать, — предлагаю я, бросив связку ключей на стол.
— Он просит не говорить Лизи, так?
— Да, — наконец, соглашаюсь я. Уже нет смысла скрывать.
Глаза Алекс моментально вспыхивают, и теперь полный ненависти и презрения взгляд, упирается в человека, который мирно сопит на диване.
— Пошли спать, — повторяю я, положив одну ладонь на её талию, а вторую на щёку, повернув лицо к себе.
— Ты защищаешь его?
— Нет, но я не желаю лезть туда, куда не следует. Ты тоже должна придерживаться этой позиции.
— Тебе наплевать? — недовольно выдаёт она, скинув мою ладонь в лица, — хочешь, чтобы она стала одной из его шлюх?
— Алекс, прекрати, — устало выдыхаю я.
— Что прекратить? Останавливать то, чего не должно быть? Она никогда не будет с ним, потому что он будет только с себе подобной!
— Прекрати! — повышаю голос я, из-за чего зелёные глаза становятся ещё больше.
— Я хочу уехать домой, — фыркает Алекс и, развернувшись на пятках, спешит к комнате.
— Чёрт возьми, Алекс, прекрати!
Но, несмотря на то, что я хорошо её знаю, всё равно прошу то, чего никогда не произойдёт. Она никогда не перестанет. Она всегда будет идти мне наперекор, и никогда не будет слушать. И сейчас она натягивает одежду, чтобы уйти среди ночи. Вина Джареда автоматически становится моей, теперь я — главный изменник и предатель, ведь поддержал его, что тоже спорно.
Мои воспоминания — моя клетка в аду. Даже такие не самые красочные терзают и мучают. Недопонимания между нами происходили крайне редко, а то и вовсе таких не было, но именно отношения Джареда и Лизи вставляли палки в колёса наших. Я оставил всё, решив, что они сами разберутся, но не Алекс, она хотела рвать и метать. Все скачки напряжения между нами происходили благодаря Джареду, которому, собственно, абсолютно похрен. Не получалось у него, а вместе с этим, рушились мои. Я благодарю всё на свете, что этот шторм не сломил нас. Но чему я радуюсь? Нас сломил другой.
Струйки пота не переставая стекали по коже, пока я, сжимая зубы, ломал себя. За год, я успел буквально заплыть спортивной ленью, потому что занимался другими — моральным. Я уже чувствую и предвещаю боль в мышцах завтра, но радуюсь тому, что они помогут заглушить душевную, по этой причине, сжимаю челюсти и прикладываю ещё больше усилий.
Ощущение того, что я нахожусь под пристальным взглядом — не покидало, но я не торопился оглянуться, ведь без лишних движений знаю, кто находится за спиной. Вот уже на протяжении полутора недели, тренер смотрит на меня, а я мастерски изображаю дурака. Хотя, иногда мне кажется, что прибегать к театральности не нужно, этот идиотизм уже прибился. Я получил своё похлопывание по плечу за принесённый ран, но, вероятно, это не всё, о чём мне должны поведать. Благо, что для маршрута в раздевалку и душ поворачиваться не нужно. Сделав ещё несколько тяг руками веса за спиной, я добавил окончательный штрих, соединив рукоятки перед лицом, а следом их отпустив. Бутылочка с водой давно опустела, как и зал, в котором я остался один. Моментальная тишина воцарилась, когда я встряхнул головой и вытянул ноги. Следующей точкой станет душ и кровать дома.
— Том, подожди минуту.
Завернув голову, я закинул полотенце на плечо и покрутил шеей, в которой захрустели костяшки.
— Ты прибегаешь к излишней загруженности. Я ценю твоё рвение, но желаю видеть борца, который умеет остановиться. Ты уже не можешь. Нельзя каждый день, Том, мы оба знаем. К чему это?
К тому, что я не знаю, как выдернуть себя из сточной канавы. Это моя заглушка боли.
— Хочу прийти в форму, — вру я.
— Хорошо, но делай это постепенно.
— Ок'ей, — киваю я, ожидая, могу ли идти, на что тренер Долтон коротко улыбается, а в дверь стучат, удивляя меня, но не его, словно это привычное дело.
Мы обоюдно переводим внимание на порог, где появляется знакомая мне девушка.
— Папа, я иска… — начинает она, но тут же замолкает, обращая взгляд за, мать вашу, отца. Да, именно на меня.
Отец? Почему я, чёрт возьми, не знал? Совсем недавно, благодаря ей, в моё лицо чуть и не влетел стакан, но спасибо ловкости, он лишь подпортил стену. И вот, ниточки начинают стремительно распутываться, проясняя всю картину, которую я с дурости не удосужился рассмотреть.
Ведя очередные диалоги с самим собой, я стремительно вышагивал на выход. Малек выпотрошит из меня последнее самообладание, если его имя я увижу на экране телефона ещё раз. Ему не достаточно позвонить сто раз, это число нужно умножить ещё раз так на десять, чтобы наверняка. Есть люди с тупой привычкой названивать каждые пять минут для того, чтобы спросить, где ты. Это про моего начальника. Он может стоять над душой и каждый раз спрашивать: «Уже сделал?», следующей минутой: «Сделал?», ещё через минуту: «Ты ещё не сделал?». Оба глаза начнут дергаться, медлительность будет не из-за того, что его зависание над работой желаемо, а в точности наоборот, хотя единственным желанием будет то, чтобы он свалил, так работа потечёт сама
