Лука стянул рубашку, вешая ее на стул, демонстрируя свое идеальное тело, выкованное из стали. Татуировка покрывала часть его шеи, плечо и руку. При рассеянном свете, казалось, что она из титана, как в фантастическом фильме. Из-под спущенных джинс выглядывали белые трусы. И я снова застонала уже вслух, запивая чувство животного голода джина.
Лука отобрал у меня стакан.
— Я предложил тебе выпить, а не напиться.
— Ты сам пьешь виски из бутылки, как пиво. — буркнула я недовольно, как ребенок у которого отобрали игрушку. Лука словно испытывал меня, накалял, ждал, когда я сдамся. — Можно я пойду в душ?
— Нет, сначала ты поешь.
Я нехотя взяла приборы и приступила к мясу, невероятно восхитительному и ароматному, но несмотря на это, все равно мне не лез кусок в горло. После сегодняшних смертей кушать мясо не хотелось совсем, тем более под пристальным взглядом узурпатора, следившим за каждым моим движением.
— Я не могу больше. — сдалась я откладывая приборы, чувствуя себя маленьким ребенком под присмотром родителей, которого заставляли есть. Смотреть на Луку, выпившего половину бутылки виски спокойно, было невозможно.
— Можешь идти. — разрешил он, и я, как ошпаренная, выскочила, чтобы не находится в его присутствии. Алкоголь начинал действовать расслабляюще, отодвигая неприятные события и обостряя мои чувства в присутствии этого мужчины, чьё тело было идеальным. Но притягательность даже была не в нем, а в ауре которую он источал.
Я раздраженно сдирала с себя одежду, злясь от всей этой ситуации. Я была пленницей этого человека, а заглядывала ему в рот, как птенец. Откинув вещи, я включила душ, собирая волосы, чтобы не намочить голову. Делая шаг в душ, я не рассчитала, что плитка может быть скользкой и подлетела в кабине, отчаянно цепляясь за стены, чтобы предотвратить падение.
— ААА.
От сильного удара и повреждений меня спас только алкоголь, атрофировавший мои мысли и мышцы. Я замерла, растянувшись на полу, у меня ничего не болело, но холод исходивший от пола успокаивал. Я лежала, рассматривая струйку воды, спадающую на меня водопадом. В голове даже не осталось мыслей.
Дверь в ванну с шумом распахнулась, и мне не нужно было подниматься и смотреть на дверь, чтобы увидеть человека, стоящего на пороге. Его присутствие я чувствовала интуитивно. Кожа покрылась мурашками, я же была совсем голая! Осознав это, я тут же попыталась прикрыться руками и встать, чтобы он не смотрел этим опаляющим взглядом. Кожа под ним плавилась.
— Ни на секунду не оставить тебя!
Руки Луки обхватили меня, ставя на ноги. Я попыталась оттолкнуть его, протягивая руки за полотенцем, краснея практически всем телом. Но узурпатор перехватил их, прижимая меня к себе сильнее и зарываясь лицом в мои волосы. Я снова мучительно застонала, не вынося его прикосновений, даже в холодной ванне мне было жарко и душно. Его запах был афродизиаком.
От моих трепыханий только соски терлись о него, разжигая внутри пожар сильнее.
— Теперь мне придется самому искупать тебя. — грозно сказал он, становясь вместе со мной под струю. Воздух обжигал легкие, затрудняя дыхание. Мне было страшно пошевелиться, все тело сковало от желания и страха. Сильные руки дьявола ухватили мою грудь третьего размера, жадное пробуя ее наощупь. Я стыдливо заерзала, муж всегда говорил, что маленькая грудь смотрится аккуратнее и я всегда стеснялась своей. Но огромные ладони дьявола с легкостью обхватывали ее, властно накрывая полностью, лаская и даря столько внимания ей. Я всхлипнула, обхватывая его руки, непроизвольно прижимая их к своей груди. Неужели может быть так хорошо просто от прикосновений.
Руки Луки спустились к моему животу и бедрам…
— Мониша. — прохрипел Лука. — Стоит только попросить…
— Ты будешь глумиться и издеваться. — я заплакала, не выдерживая эмоциональной перегрузки. Меня знобило. А кожа, которой касались его руки несколько минут назад ныла и колола, прося добавки. Лука дразняще рассмеялся, разворачивая меня к себе лицом, раздвигая ноги коленом. Его джинсы были насквозь мокрые.
— Я похож на шутника, Мониша? М? — я снова всхлипнула, остро чувствуя свою беспомощность в его руках. Ему было недостаточно меня держать в своем плену, он хотел меня полностью. Повинуясь не осознанному порыву, я встала на носочки и неловко поцеловала его в губы, тут же получая в ответ яростный поцелуй. До этого я не понимала, что такое трахать языком рот, но сейчас чувствуя этот напор, когда даже ноги подкашивались, смысл выражения пришел сам собой. Даже поцелуем он показывал свою силу и права на меня.
— Я хочу тебя… выдохнула я вслух свои мысли ему в рот, не сразу осознав, что он это слышал. Глаз дьявола заволокло темнотой, а дыхание стало более частым. С этой повязкой он был невыносимо хищным.
— Теперь ты принадлежишь только мне.
Лука рычал, сжимая меня в своих огромных руках до треска костей, впиваясь горячими губами. На смену спокойствию пришел необузданный животный инстинкт, охвативший его полностью, изменив выражение лица. Он хищно оскалился, издавая хриплое рычание, а его глаза горели синим пламенем, сжигая меня изнутри. Я словно пластилин, становилась мягче под теплотой его рук, растекаясь и становясь податливой, давая слепить из себя все что душе угодно.
Чтобы сократить разницу в росте Лука подхватил меня под попу, приподнимая до своего уровня и прижимая спиной к холодной стенке душевой. От страха, что могу упасть, я обхватила его мощный торс ногами, прижимаясь к его животу и ощущая каждой клеточкой его возбуждение.
— Не здесь, малышка. Мы обязательно попробуем в душе, но не в этот раз.
Мой мозг в эти минуты был неспособен адекватно мыслить, поэтому я лишь кивнула, готовая согласиться на что угодно лижбы он не переставал меня трогать, гладить, пробовать на вкус.
Подхватив меня всю мокрую на руки, Лука решительно направился в просторную комнату, освещаемую только светом прожекторов от соседних зданий. Бережно положив меня на кровать, он избавился от лишней одежды быстрыми движениями, которая была также насквозь мокрая. Вода капельками сбегала с его волос по скуле к подбородку. С растрепанными волосами и повязкой на глазу он напоминал озорного мальчишку, а не грозного человека, которого боялись десятки взрослых мужчин. И я облизала пересохшие губы в предвкушении.
Устраиваясь у меня между ног и захватывая мои руки в свой плен, распологая их над моей головой, Лука замер, жадно рассматривая меня. Я заерзала, смущаясь от такого пристального внимания, а он лишь усмехнулся с легкостью раздвигая мои ноги шире.
— Мониша! — захрипел он, потираясь своей головкой о мои влажные складки. — Больше никаких побегов и самодурства, ты беспрекословно слушаешься меня. И я тебе не разрешаю даже стоять
