— Слушай… — шепчу я и, сама того не понимая, тяну руку к его щеке.
— Да?.. — он слегка подается вперед.
— Акира, нельзя допустить их в подземную резервацию!!! — вопит издалека Каин и его голос пробуждает меня. Я резко отдергиваю руку от Найса. Только сейчас, я понимаю, что болезненно голубой цвет все это время продолжает проникать в туннель, а вместе с ним, я слышу непонятный истеричный хохот, который все ближе.
Ко мне подбегает Каин, за ним спешит Верона. Они не сразу замечают Найса, все еще сидящего на полу.
— Ты?! — Июньский тут же принимает боевую позицию.
— Спокойно, братец, не сейчас! — машу я руками, косо глядя на Верону.
— Уже, — кивает мне она и, я понимаю, что Каин больше и не пытается шевелиться.
— Что ты там кричал? — спрашиваю я.
— Мы нашли Харингард. Здесь, в подземной резервации они держат проект «Валькирия», — отвечает вместо него Сентябрь.
— «Валькирия»?! — у меня перехватывает дыхания, — это невозможно, я думала, она мертва! После такого не выживают! Это не реально.
— Но, это так, — освободившись от пут сестры, говорит Каин, — это реальность, и она за той дверью! Погоди… Февраль… только не говори, что вы…
— Взорвали ее, — обреченно вздыхает Верона, глядя на завалы.
— Найс, — я медленно поворачиваюсь к парню, — вы за ней пришли?
— Если честно, мы были уверены, что там оружейный склад — он пожимает плечами.
— Идиоты, — коротко диагностирую я, — где Лео?
— Разбирается с пленниками. Нужно баррикадировать дверь, — Июньский суетливо оглядывается.
В этот момент я отчетливо слышу шлепанье босых ступней по бетонному полу, тонкий голосок напевает какую-то детскую песенку, старую как мир. В бледном свечении видно трепыхающееся белое платьице, бинты, длинные лиловые волосы.
***
Год 308 от Великого Катаклизма.
Во время реабилитации я случайно подслушала разговор Харингард с каким-то врачом о проекте по созданию «идеального существа». Вернувшись в палату, я села на кровать и долго смотрела себе под ноги. Харингард еще ни о чем так бурно не разговаривала. Столько эмоций она вкладывала в этот диалог. Они говорили о поисках «материала» для существа. Правда, тогда я совсем не придала этому значения.
Там же в больнице я познакомилась с фаворитом без лейдармала. Волосы лиловые, кукольное личико. Она весьма странный экземпляр, даже для нашего сумасшедшего мира. Ее маму вирус Камелия поразил в последний месяц беременности. За время до родов, у девочки сформировался иммунитет к Камелии, но лейдармал так и не проявился. Вот что по-настоящему можно было назвать «чужой среди своих».
За то время, что я провела с ней, я многое поняла. Несмотря на то, что она была изгоем и среди людей, и среди фаворитов, она улыбалась всегда. Всегда была добра ко всем. Она никогда не жаловалась на свою жизнь.
***
Знаете, бывают такие моменты, когда ты пытаешься переосмыслить все то, что произошло с тобой в течение жизни. Осмыслить и, либо порадоваться, что жил не зря, либо разочароваться в своем бестолковом существовании и смиренно принять смерть. Пожалуй, сейчас был тот самый момент. Мы стояли перед пробитой стеной, из-за которой до нас доносилось ровное шлепанье босых ног. Верона вздрагивала, я нервно кусала губу, парни были напряжены. Как такое могло произойти? Как? КАК?! Песенка, старая как мир, становилась громче. Я глубоко вздохнула, попыталась сосредоточиться на предстоящей атаке. На обломках стены показался силуэт. У меня перехватило дыхание, мой сдавленный вздох эхом разнесся по коридору.
На меня смотрели пустые безумные глаза. Черные глазные яблоки, белоснежные зрачки. Длинные до колен лиловые волосы с внушительными проблесками седины. Худощавое детское тело, бледная кожа. Белое платьице, связанное под грудью лентой, больше походило на ночнушку. Девочка пятнадцати лет. Как тогда. Нет, уже не так…
***
Год 309 от Великого Катаклизма.
Бегу по коридору, грубо расталкивая персонал. Сигнал тревоги и воющая серена только нагнетают обстановку. За мной с трудом поспевают Лисель и Александр. Я хочу только одного, успеть. Успеть любой ценой. Дверь лаборатории не заперта, я выношу ее одним ударом. Мигают красные лампы, на экранах компьютеров сообщения об аварийной ситуации, падают пробирки, из-за стекла камеры валит густой едкий дым. Двое ученых в белых халатах мечутся у компьютеров и пытаются стабилизировать их работу. За стеклом на операционном столе растекается непонятная биомасса. Субстанция из алой кашицы, ошметков кожи и пучков дымящихся лиловых волос. Мне хватает пяти секунд, чтоб понять, что «это». Я рывком подскакиваю к одному из ученых, сгребаю за ворот и с размаху ударяю его об стену.
— ЧТО ВЫ С НЕЙ СДЕЛАЛИ?!!
— Прошу, мы лишь пытались… это неудачный эксперимент, — жалобно блеет он.
— ЭКСПЕРИМЕНТ?! — глаза начинают наливаться кровью, сознание затуманивается.
Неудачный эксперимент. Она, Ринслет! Девочка с именем! А для них она просто эксперимент?!
— Уверяю вас, Февраль, это был просто расходный материал, мы не потеряли ничего ценного! — криво усмехаясь, пытается оправдаться ученый.
Это были его последние слова. Сознание окончательно помутилось. Моя рука по локоть вошла в грудь человека в белом халате, я вслушивалась в его вопли и медленно перебирала пальцами его внутренности.
— Она так же кричала, профессор? Ей было так же больно? — говоря я, словно в бреду и не понимаю, что руководит мной.
— Февраль! — пытается вмешаться Ноябрь.
Ученый воет. Я не подарю ему такую легкую смерть. Кровь течет по моей руке, капает на пол, заливает мои ноги, я слышу каждую упавшую каплю. Опускаю руку ниже, нащупываю ребра. Хруст.
— Раз, два, три, — напеваю.
Тело, повисшее в моих руках, уже не в состоянии кричать. Оно лишь отчаянно скулит и бьется в конвульсиях. Ладонью я приподнимаю голову человека в халате и заглядываю ему в глаза.
— Ты подох уже тогда, когда выбрал для своего эксперимента ее! — рукой, что все еще находится в его груди я сжимаю все еще пульсирующее сердце и рывком вырываю его из тела.
В ужасе на меня смотрит Лисель, Ноябрь молча подходит ко мне и кладет руки на мои плечи. Отшвыриваю мертвый орган в угол лаборатории, в который забился другой ученый. Отключаюсь.
***
Мне не показали тело Ринслет после того, как я пришла в себя. Убедили, что смотреть вовсе не на что. Жуткое зрелище и лучше просто дать ей упокоится с миром. Мне соврали. Зачем? Почему они все это время скрывали ее? Ринслет осталась все той же пятнадцатилетней девочкой, с которой я познакомилась. Изменились лишь глаза, взгляд, седые пряди волос. Как же ее собрали после того, что с ней стало? В голове не укладывалось. Проект «Валькирия». Создание непобедимой девы-воительницы, создание идеального живого оружия, в тело которого можно поместить несколько лейдармалов!
— Там так скучно… — протяжно говорит девочка и поднимает свой взгляд на нас, — вы пришли со мной поиграть?
— Ринслет, — я осторожно делаю шаг вперед, — ты помнишь меня?
— Ри-и-и-нслет, — протягивает она, — да,
