Влетаю в свою комнату и быстро выбрасываю вещи из шкафа в чемодан.
Я тут не то, что на время отпуска жить не буду. А после него тоже. Никогда не буду. Чокнутая семейка. Про свадьбу не сказали, про собаку не сказали, решения принимают без меня, сюсюкаются, он водит сюда всяких мерзких девок, пачкает пол и портит кастрюли, зачем я тут нужна?
А Лесямайонеся? Не может быть, чтобы собаку так звали.
- Куда собралась? - Сергей сует голову в приоткрытую дверь. Кидает мой телефон на кровать. - Ты расстраиваешь Аленчика своими выходками.
- Ты же ее обратно настроил, хороший мальчик, - двигаю молнию на чемодане. Отхожу к столу и бросаю в рюкзак учебники.
- Мне Викуся писала. Со всеми решила поругаться?
- Ты во всем виноват. Притащил вчера домой эту курицу.
- Подружке про нас ты сама сказала.
- Мне на прямой вопрос в глаза врать?
- Это уже твое дело.
- Все, отстань от меня. Или я тебя ударю, - меня так трясет, что не могу затянуть пластмассовые бегунки.
- Ш-ш-ш, - он тихо смеется. - Напугала, рембо.
Забираю телефон, и тащу сумки мимо него в коридор. Останавливаюсь:
- Убери собаку.
- Он не укусит.
Терпение просто на ниточке, щас разревусь. В глазах уже стоит пелена эта. Смаргиваю.
- Ты чего? - он перестает улыбаться. Испуганно смотрит на меня. Тараторит. - Щас уберу, успокойся. Он и не выйдет, он у Алены в комнате, - идет по коридору. Закрывает дверь маминой спальни.
Качу чемодан к выходу, спешно обуваюсь. За спиной тихо, непонятно где он, но не оборачиваюсь, а то реву, как истеричка. Ни при чем тут собака, но она уже последняя капля за сегодня. Или за всю прошлую неделю. С его появлением у меня не жизнь, а лютый треш.
В такси всхлипываю. Водитель сочувственно смотрит на меня в зеркало. Расстроенная девушка с сумками - с родителями поругалась или с парнем - и то, и то правда. Еще с подругой.
Звонит Илья, но с ним тоже не хочу разговаривать. И снова все так выглядит, словно мама права и я неуравновешенная дура. Хочу папе набрать и нажаловаться, ну а что? Я же такая плохая. Но папочка тут один ни в чем не виноват. Начнет переживать. Маму доведет. Он и так против Ильи настроен.
Заползаю к нему в квартиру и сталкиваюсь с тетей Галей.
- Леся? Привет, - она заталкивает пылесос в шкаф. - А я вот прибираюсь. С тобой что? Ревешь что ли?
- Бревно в глаз попало, - хмуро шучу.
- Надо чаю с ромашкой. Иди на кухню, - командует женщина.
Иду.
Она приходит следом. Ставит чайник и роется на полках, шуршит пакетиками и спрашивает: кто-то заболел? Умер? Нет? Со всеми близкими все хорошо? Да? Вот и не ной тогда. Чего сопли-то размазываешь? Ее грубоватая забота заставляет улыбнуться.
Мешаю ложкой в кружке и слушаю жалобы на девушку ее старшего сына. Ревнивая ( прямо, как Антон ), легкомысленная ( Викина копия ), язвительная ( Сережина родственная душа ). Парочка орали друг на друга, тетя Галя тогда как раз тесто на пирог ставила. По обе стороны от нее пристроились и вопят. Не выдержала: щас тесто вот это возьму. И обоим по еб*у.
Давлюсь чаем. Она заливисто смеется.
Снова улыбаюсь. Ее бы с такими методами к нам домой. Все бы по струнке ходили, ух.
- Как Виктор?
- Виктор? - она подносит кружку к губам. - Владик звонил уже.
- Вы обиделись, что я папе рассказала?
- Нет, правильно все, - отмахивается тетя Галя. - Кавалер к себе должен водить. Сколько мурыжит, а толку. Совет тебе - не связывайся с такими. А то поди жених обидел? Вся в соплях пришла.
- Не буду больше, - качаю головой.
- Добро, - она встает. - Кружки сполоснешь сама? Мне там еще в ванной закончить надо.
- Ага.
Проверяю телефон. Вика не звонила, не писала. Такая дикость. Сереже писала, а мне нет. Может, он ей тоже самое сказал? Типа я бегала за ним?
Держу палец на открытой переписке. Закрываю.
Никак не оправдаться.
Из друзей не удалила уже хорошо.
В комнате включаю телевизор, и учу анатомию. Пью чай, разбираю вещи, звоню папе и говорю, что временно живу у него. Нет, ничего не случилось. Так просто. Захотелось.
Он не поверил. Но он занят, к счастью. И некогда ковырять мое грязное белье.
Снова пью чай и валяюсь перед теликом. Уже стемнело, но без света лучше. Думаю, устроил ли Сережа дома оргию. Хотя, там пес этот. Он бы его вряд ли запер, такой ласковый с ним. А тот к чужим настороженно относится. Да и когда я разревелась, он ведь сразу перестал издеваться. Растерялся. Неожиданно было. Что ему все же не прям все до фени.
Он словно слышит меня, телефон загорается сообщением:
Тут без тебя скучно. Прости. Я не думал, что так достал. И обижать не хотел тебя, честно.
Еще немножко приятнее. Перечитываю строчки. Печатаю:
Я тоже зря психанула. Собаку ведь не Лесямайонеся зовут?
Нет.
А как?
Приезжай обратно, нормально познакомлю.
Уже спать собиралась.
Он не отвечает. Печатает, но, похоже, стирает, ничего не приходит. Жду, не дождусь, пишу сама:
Что строчим?
Ты с Антоном? - отправляет.
Нет.
Хочешь, мы сами за тобой приедем? Или в гости просто. Возьмем с собой рыбно-картофельные “брауни”. И куриные грызальные палочки.
Взятка? :)
Немного :)
Стучу ногтем по экрану. Телефон вибрирует принятым сообщением от Вики:
Надо поговорить.
Глава 18
Кладу на неё болт.
Некрасиво, но хуже точно не сделаю. Не-ку-да.
Он пишет: лечу.
Листаю ленту, чтобы убить тревожки и время, убеждаю себя, что все правильно.
“Тебе придется оставить все и всех, и меня одного считать своей мерой вещей”.
Чьи-то стихи под картинкой книги бразильского писателя, кой вывел среднюю продолжительность секса - одиннадцать минут. Как нельзя точно.
Не про секс, про бросить всех для него одного. Звучит, как приговор.
Сергей приезжает через полчаса, уже жду на улице.
Темень, взрослая жизнь в разгаре. У соседнего подъезда три девушки пьют вино, прямо из горлышка. У них громко играет попса, через колонку. Они смеются и подпевают, веселые, забот нет.
Эй, дамы, спасибо, от вас ко мне, по прямой через палисадник, заряд духа.
Сергей паркуется у забора, с задних сидений выпускает Лесюмайонесю. Все же не хочу знать, как зовут этого быка. Если какой-нибудь Баскервилей или Острый Клык, то пусть лучше Майонеся.
- Погуляем? - предлагает Сергей. Достает черный плотный пакет, вешает его на локоть. - Тепло. Там набережная недалеко.
Сует мне поводок, но я отказываюсь. Боюсь. Не удержу его. Пялится на меня. Рычит, тявка.
Иду с другой стороны. В молчании так неловко, не знаю, куда деть руки. Краем глаза вижу, что Сергей неуверенно тянет
