Пликс махнул кистью руки в воздухе, и перед Марио предстал экран-зеркало.
– Ты заслужил только вайп и роль гриба. Сколько б жизней у тебя не было, сколько б ты им не кланялся, для них ты всегда будешь игрушкой.
Марио опустил голову. В глубине души он действительно верил в людей. Верил в тех, кто обрек его на игру. Верил в счастливый конец этой глупой сказки. Глаза монаха взглянули на отражение в зеркале, на ненастоящее отражение гриба мухомора на ненастоящем зеркале в ненастоящем мире.
– А знаешь, почему тебя вайпнули? Зомби, которые обрели сознание, имеют свой цикл, который перечеркивает предыдущие циклы. Зомби будут убивать, а программа игры будет устранять системные ошибки: стирать программы которые обрели свободу, стирать игроков, которые обрели свободу, методом сбегания из реального мира. Знаешь, какой финал всей этой сказки? Андеды погубят весь мир, и программа игры получит отмашку на глобальный вайп. Все заново, но уже без тебя, без меня и без сотен и сотен таких же, как мы. Ты, Марио – губитель миров. Не потому что погубишь их сам лично. Ты стал необратимым катализатором этого.
– Если я катализатор, то зачем меня вайпать? – нахмурился Михаил.
– А затем, чтобы Зу, сбежавшая программа контроля, не нарушила планы Мастера игры, направив тебя на путь созидания и мира. Ты, наверное, заметил, что Зу лазит у тебя в голове? Ты, вероятно, заметил и то, что после вайпа программа забила на отыгрыш персонажей? Ты видишь программный код игры не потому, что ты нашел дырку в игре. Ты видишь код игры, чтобы у тебя сложилось впечатление, что ты можешь что-то предпринять, как-то повлиять на идущую на нас армаду зомби.
– Но я привел армию! – только и сказал Марио.
– Три тысячи против двадцати… да и это тебе позволили сделать, чтобы проигрыш альянса был менее очевидным. У тебя три тысячи игроков, а у них семикратное преимущество. И это еще пока они не распрыскали бочки с чумой над горами гномов и над орочьими островами с помощью дирижабля, который ты, кстати, для них и захватил! Вот так двадцать тысяч превращаются в тридцать. Тридцать тысяч и чумной дракон!
Пликс смотрел на Марио, в глазах эльфа читалась печаль.
– Но мы же можем сражаться!
– Им даже не нужно нас побеждать, им нужно только поголовное преимущество в андедах и локации настигнет вайп, – последнее слово эльф подзвучил хлопком по своему трону, и этот звук облетел просторное помещение отразившись многократным эхом.
– Что же тогда делать?
– Успеть до распыления чумной воды над орочьими островами предупредить дракона об опасности, – загибал пальцы на раскрытой ладони Пликс.
– Дракон, он же зверь невменяемый…
– Это имба, которая может восстановить баланс в игре, просто спалив всех зомбей к чертям, – подытожил Пликс. – Кроме того, имба условно разумная.
– Я всё-таки не понимаю, как они заставили его меня убить, если у него есть условный разум? – не понял Михаил.
– Все дело в зависти. Дракон осознал себя программой, что, кстати, тоже следствие системной ошибки, и попросил мастера игры, чтобы ему подкидывали квесты. Выполнив квест «Невеста для дракона», он запустил таймер обратного отсчета, жертвой которого сам и станет во время глобального вайпа.
– «Невеста для дракона», звучит, как название женского романа на сайте, где публикуют самиздат, – призадумался вслух Марио. – Ну, допустим. Но как я попаду на орочьи острова? Там не меньше недели пути, если по морю. Дирижабль будет там раньше меня, если он туда уже летит.
– Но не быстрее грибных спор с расщепленным сознанием одного тупого, при жизни, водопроводчика! – улыбнулся Пликс.
– …?
– Вот тебе расширитель, – эльф достал из-за пазухи уже знакомый Марио драгоценный камень, выполненный в виде зеленого листа. – Разломи и выпей. После же выпускай свои споры по всей своей грибной армии. Грибы выпустят свои, и игра скопирует тебя многократно на каждую частицу каждой грибной споры.
– Почему это называется расщепителем? – Марио принял из рук эльфа ювелирное изделие.
– Потому что это то, что переносит ядро твоего сознания в игру и одновременно стирает под ноль последнюю память персонажа. Так тебя нельзя будет вычислить. Это артефакт с первых версий игры до первых апгрейдов.
– Чем же я буду, когда выпью это?
– Тело впадет в кому. А после того, как связь с сознанием прервется, программа решит, что игрок погиб, и уничтожит белковую оболочку.
– А тело в игре?
– Расщепится на нули и единицы, освобождая твое сознание на неподконтрольный внутриигровой носитель. В твоем случае – на споры.
– Если это сработает, дальше что делать?
– Дальше используй баг, который больше не сможет контролировать мастер игры, и договаривайся с драконом!
– То есть, я полечу по небу в виде спор, а если не получится договориться с драконом… – раскладывал по полочкам своего сознания многочисленную информацию Марио.
– Миша, нет никакого неба! Просто перенесись сознанием на драконьи острова и договорись со змеюкой. Или вайп, и мы все перестанем существовать!
– Слушай, а почему бы не остановить нежить из кода игры? – предположил Марио.
– Все это должно выглядеть, как игра. Иначе, нас перезагрузят как багнутую версию.
– Я тебя понял. До встречи. И… спасибо за пояснения! – сказал Михаил, а про себя подумал: «мог бы и раньше все рассказать».
– Не мог. Я не знал, какую игру затеял мастер игры. Я даже сейчас не знаю, что эта тварь предпримет в случае её провала.
– В какой момент это стало очевидно, что дело идет к глобальному вайпу? – спросил Марио, стоя на пороге выхода из дерева.
– Когда программиста игры убило током на своем рабочем месте, а ты вошел в мой лес в виде мухомора. Давай только быстрей, Миш! Если дракон надышится чумной дрянью, баланс будет окончательно нарушен.
Марио вышел от Пликса, что называется, бегом. Гриб бежал по бурелому, провожаемый взглядами патрульных эльфов. Бежал к стоянке своего войска, сжимая расщепитель в правой руке.
Глава 62. Отыгрыш – это я!
Марио спешил. Спешил к свободе от физических оков. Спешил спасти мир игры от глобального вайпа, не ощущая усталости, захваченный шкалящим гормональным фоном. Неужели больше он не будет подконтролен мастеру игры? Не будет больше дурацких квестов и перерождений? Что ждет впереди, он тоже не знал, но это было лучше, чем перспективы нарисованные Пликсом.
Мышление не подвело. Свист тяжелого тупого предмета, рассекающего воздух, заставил
