− Я могу помочь? Куда ты вляпался?
− О! Я вляпался глубоко и в такую вонючую жижу, что меня уже никто, Егерь, не вытащит. — Чижик отправил в рот очередную порцию обжигающей холодной водки и… вдруг засмеялся. Только не было в том смехе радости, только дикая горечь. Даже Егерев, который вовсе не считал себя эмпатом, понял это. — Мне каждую ночь призраки снятся, Саня. Они меня пугают. Они меня ненавидят.
− Давай-ка я тебя домой отвезу, друг ты мой. Тебе уже хватит.
− Не-е. Мне и двух бутылок не хватит. Тем более, вон твой ужин только несут, − Чижик кивнул в сторону спешащего официанта.
− Десять минут. И везу тебя домой, − категоричным тоном продолжил настаивать майор. Не нравилось ему ни настроение Чижика сегодня, ни его странные речи.
− Знаешь, а может и к лучшему, что ты меня здесь нашёл. Кто знает, что бы я наворотил. Вон, позвонить уже успел кому не надо было.
− Кому?
− Ковалю. Слышал о таком? — Егерев кивнул, сильно удивившись тому, что об этой персоне известно лабораторной крысе Чижику. Известный в городе предприниматель, сын бывшего мэра.
− Это ты ему позвонить успел? Чижик, колись, откуда такие связи?
− А он сам мне номерок дал, когда однажды «помог» по доброте душевной. Егерь, а тебе известно, что самое крутое подпольное казино, по сути, принадлежит Ковалю?
− Нет. А разве его не закрыли пару месяцев назад?
− Это прикрыли конкурента, а бизнес Коваля и дальше процветает. Меня туда дружок года полтора назад затащил. Ради интереса. Я же в студенческие годы хорошенько покером увлекался. Даже чересчур хорошо. Если бы не Инна… Вряд ли, короче, я бы был приличным человеком. Я же говорю, Егерь, что у любого человека есть постыдные слабости. Я оказался падок на азартные игры. Как рецидивист снова подсел. И однажды круто проиграл.
Пока Егерев медленно поедал ставший абсолютно безвкусным ужин, Чижик поведал ему банальную историю. Как обычный человек, в меру талантливый, в меру порядочный, попал на «развод». Простая схема. Сначала завлекают и дают повыигрывать, а потом… Профессиональный шулер и огромный долг. В тот момент и появился добренький Анатолий Коваль. Он помог, а потом пришло время расплаты.
− Я не за себя боялся, когда дошло, насколько крупный долг на мне повис. За Инку, за сына. Чтобы его выплатить, пришлось бы продать квартиру, дачу, что от деда с бабкой досталась, машину-старушку и ещё в долги влезть. Сын школу заканчивает, скоро поступать, а тут… Мне вежливо так напоминали, а потом просто пригрозили. Только не говори, что мне нужно было бежать к начальству и жаловаться. Да я бы работу потерял быстрее, чем успел свистнуть. И не уверен, что меня взяли бы потом в приличное место. Согласился на работёнку, но кто же знал, что на такую.
− Ты же понимаешь, что я не могу твои слова проигнорировать? Поехали к Мезенцеву? Поговорим, подумаем.
− О чём говорить? Я боюсь, что… Меня порвут так же, как того идиота Маратика. Мы перешли черту. Недозволенную черту. И за нами пришли. Я боюсь даже думать, кто это. Мне дико страшно, Егерь.
− Уверен, если придёшь с повинной, те… тебя не тронут. А о семье мы позаботимся. Обязательно позаботимся.
− Я не могу уже. Страх заставляет сходить с ума, да и совесть… Она есть у меня, Егерь. Есть. Жрёт изнутри, заставляет видеть призраков во сне. Говорят же, что мы видим именно то, чего больше всего боимся. Вот я и вижу: монстров и мертвецов.
Они просидели молча ещё где-то с полчаса. Чижов больше не пил. Просто сидел с мрачным и задумчивым лицом, глядя перед собой, но определённо ничего не видя. Егерев ему не мешал. Он пытался проанализировать, что он чувствует к старому товарищу по работе после всего, что узнал. Разочарование? Да. Огромное. Но мог ли осуждать его? Александр не знал, как правильно ответить. Он тоже не был святым. На его совести, возможно, было нечто похуже соучастия в преступлении. Чижов попал под пресс, искусственно созданный для того, чтобы втянуть его в грязные чужие игры. Человек просто оказался слаб, не смог найти правильный выход. Главное было в том, хватит ли у него сил хоть что-то исправить.
− Ладно, хватит сидеть. На улице дождь, так что отвези меня домой, Егерь, как обещал. — Чижик грустно улыбнулся, заметив сошедшиеся на переносице брови майора. — Не хочу каяться с такой пьянющей рожей. Мезенцев пусть поспит спокойно эту ночь, а завтра с утра я его обрадую явкой с повинной. Честно, майор. Я хочу поговорить с семьёй сначала. Им всё рассказать. Слово даю, что не сбегу. Ты меня давно знаешь. Веришь?
− Верю, − просто ответил Егерев. Нужно верить, иначе… Как же хреново разочаровываться в людях…
Майор довёз Чижова до самой арки двора. Тот, помахав ему на прощание рукой, нетвёрдой походкой, подняв повыше воротник пиджака, пошёл домой. Александр, ненадолго задумавшийся, не успел даже завести машину, как в ночной тишине прозвучал щелчок. Такой знакомый. Выстрел через глушитель. Совсем рядом. Егерев не успел даже понять «зачем», как уже выскочил из машины и побежал. Ему было наплевать, что безоружен. Но… в подворотне никого не было, кроме лежащего на мокром асфальте тела Чижова, так и не дошедшего до дома.
Глава девятая. Новый взгляд на дело и ночные тени
Утро прошло в суете. Только к полудню Мезенцев сумел собрать всех для привычной планёрки. Сказать, что особая следственная группа Мезенцева пребывала в шоке, значило не сказать ничего. Убийство их коллеги не подкосило, нет. Выбило из привычной рабочей колеи? Немного. Мезенцев снова закурил в кабинете, и Ян ничего ему не сказал. Рассказ Егерева вся группа слушала молча. И только потом, после того как майор закончил, первым высказался лейтенант Ерёмин.
− Получается, что чистильщиком был наш Чижи… Чижов?
− Да. К сожалению, я не могу утверждать, что действовал он полностью не по своей воле. У каждого человека есть право выбора и право на ошибки. И нельзя сказать, что всегда есть только один выход из сложной ситуации. Но… Чаще всего мы выбираем свой собственный шкурный интерес, − высказался Егерев, занимая своё место рядом с молчавшим Яном. — Чижова можно понять, ведь для него семья всегда была важным фактором. Только вот… Слишком много погибших не дают мне возможности снять с него вину и возложить её на злодеев. Он мог прийти к Фатееву, и генерал помог бы ему. Я бы ему помог! Мы все люди
