А когда увидела и поняла, кто это, ее сердце на мгновенье остановилось, после чего забилось в несколько раз чаще…
***
— Максим, — голос одного из Внутренних Наблюдателей, внезапно раздавшийся из рации, заставил того вздрогнуть.
— Слушаю, — Максим быстро вынул часы-рацию.
— Ты далеко?..
— Достаточно, — он действительно отошел на приличное расстояние от лагеря в поисках уединения. — На берегу за утесом… Что случилось?..
— Объект № 1 восемь минут назад ушла из лагеря, — сообщил Наблюдатель.
— Как такое произошло? Почему ты сразу не сообщил? — отрывисто заговорил Максим, чувствуя, как от волнения начинают болезненно пульсировать виски. Он со всей силой начал их растираться, пытаясь вернуть самообладание, и тут увидел Настю. Она медленно брела вдоль моря, обхватив себя руками, словно от холода.
— Они поругались с Объектом № 2, — объяснял тем временем голос из рации. — Объект № 1 вышла из палатки, она заметно нервничала… Кажется, она пошла в твою сторону… Мы думали, что она сразу вернется… Мне пойти искать ее?..
— Нет, не надо, — уже спокойней отозвался Максим, безотрывно глядя на Настю. — Я ее вижу… — и тут же поспешно спрятал часы.
***
Настя подошла ближе и остановилась на некотором расстоянии от Максима. Он тоже не двигался, лишь внимательно смотрел на нее, сложив руки на груди. И Настя вдруг подумала, что ее появление здесь также некстати, как и тогда в церкви.
— Извини, я не хотела тебе мешать. Снова, — тихо проговорила она, плотнее кутаясь в плащ. — Я уже ухожу…
— Подожди, — Максим сорвался с места и в два шага оказался около нее. — Тебе не надо никуда уходить…
— Нет, — быстро заговорила Настя, грустно усмехаясь. — Так глупо получилось… Я знаю, ты хотел побыть один… А тут опять я… Вечно появляюсь в ненужный момент….
Она собиралась еще что-то сказать, но Максим не дал ей этого сделать. Он стремительно притянул ее к себе и поцеловал. Это было так внезапно, что в первое мгновение Настя застыла, не в силах шевельнуться. А Максим продолжал целовать ее жадно, словно не мог ею напиться, все крепче прижимал Настю к себе, будто боясь отпустить, и она, поддавшись, начала отвечать ему, вначале неуверенно, а после все с большей страстью. В какой-то момент Насте даже стало казаться, что она начинает растворяться в Максиме, сливаться с ним в одно неделимое целое…
И вдруг все закончилось. Максим неожиданно перестал целовать ее и, уткнувшись лбом в ее лоб, прерывисто зашептал:
— Мы не должны этого делать… Это ошибка… Моя ошибка… Я во всем виноват… Прошу тебя, забудь об этом… И прости… меня…
Настя, ощущая себя раздавленной и потерянной, медленно отодвинулась от него, а потом побежала прочь, не оглядываясь.
Она поняла, что начала плакать, лишь когда почувствовала на своих губах, еще пылающих после поцелуя, соленые слезы…
***
Максим упал на колени и, обхватив руками голову, сложился пополам, как от сильной боли.
Ему хотелось кричать и крушить все кругом…
Хотелось немедленно связаться с офисом и сообщить, что не может дальше сопровождать…
Хотелось подняться и броситься следом за Настей…
Хотелось… Хотелось… Хотелось…
…Затрещала снова рация, и раздался спокойный голос Наблюдателя:
— Объект № 1 недавно вернулась в лагерь.
— Она в порядке? — хрипло поинтересовался Максим.
— В порядке. Живая и невредимая. Посидела пару минут у костра и отправилась в палатку. Объект № 2, кстати, уже заснул. Думаю, № 1 тоже скоро будет готова к Перемещению…
— Хорошо… Спасибо…
Максим начал медленно подниматься. Он понимал, что окончательно попал в западню. Попал в нее по собственной воле. Да, можно было просто убежать от всего этого, посчитавшись только с собственными чувствами, отказаться от Сопровождения, прервать Программу, как он уже порывался не единожды. Но нельзя было забывать, что за всей Программой стояли другие аъютеры: Наблюдатели, Контролеры, Артем с Анжелой в конце концов… Это означало бы подвести их всех. А это было не в его правилах. Поэтому надо было продолжать, как бы тяжело ему не приходилось…
Внезапно из-за его пазухи выскользнул дневник наблюдений и упал на песок. Максим поднял его и, борясь с желанием разорвать в клочья, со всей силы швырнул в море…
Глава 10
МЕКСИКА, Веракрус
День восьмой
«Опять корабль, — тоскливо думала Настя, сонно оглядываясь кругом. — Хорошо, что не викингский…»
Корабль и вправду мало чем напоминал драккар викингов, во всяком случае, здесь уже имела место полноценная каюта, в которой и очнулась этим утром Настя. Каюта была неплохо обставлена, с нормальной, хоть и узкой кроватью, столиком и стульями, и самое восхитительное — в углу располагалось зеркало, большое, почти в полный рост, в ажурной кованой раме.
«Хорошо, что мы уже не у викингов, — снова подумала Настя и посильнее натянула на себя одеяло, кутаясь в него чуть ли не с головой. Вставать не было абсолютно никакого желания. Хотелось закрыть глаза и лежать, ни о чем не думая. А главное — не вспоминать вчерашний вечер. Забыть все, что произошло на берегу, все: и спонтанный поцелуй, который еще помнят ее губы, и непонятное поведение Максима после него, и то чувство отверженности, что до сих пор разрывает ее сердце изнутри. Настя застонала, пытаясь отогнать нежеланные мысли и уткнулась лицом в подушку.
— Летисия, ты еще спишь? — вдруг послышался тихий скрипучий голос, и кто-то подошел к ее постели.
Настя открыла глаза и увидела рядом с собой пожилую женщину в пышном платье из темно-синего бархата. Голову незнакомки украшала кружевная черная вуаль, обильными складками спадающая почти до пола.
— Проснулась и хорошо, — удовлетворенно кивнула она головой. — Сейчас позову Кончиту. Капитан Наварра пригласил нас позавтракать вместе на палубе, так что не задерживайся.
Женщина развернулась и, шурша платьем, грациозно направилась к низенькой дверце.
Вскоре после ее ухода в каюту прошмыгнула темноволосая служанка, одетая в простенькое платье и белый чепец. Похоже, именно о ней и говорила пожилая дама, называя Кончитой. В руках девушка держала что-то наподобие большой супницы.
— Доброе утро. Я принесла вам чистую ночную вазу, сеньорита, — сообщила она, опуская «супницу» на пол у кровати. — Как только справите нужду, позовите… Я пока схожу за вашим верхним платьем…
«Ночная ваза» оказалась настоящим произведением искусства — сделанная из тонкого фарфора и украшенная замысловатыми узорами. Настя первые секунды даже боялась к ней подойти, чтобы не разбить. Но естественные потребности взяли вверх, и она все-таки решилась на использование вазы по прямому назначению. Потом Настя, закрыв крышкой, задвинула горшок под кровать, чтобы не смущаться его, когда вернется Кончита.
Первым делом служанка сделала ей прическу, простую и без излишеств: расчесала на пробор волосы, спустив пряди вдоль щек, а сзади заколов на затылке в виде шиньона.
После подошла очередь одежды. Кроме «верхнего», принесенного Кончитой, платьев
