- Да что за дела! - воскликнул я, лихорадочно оглядываясь. - Надо как-то выгребать.
Мы проносились метрах в пятнадцати от скалы, на которой стояла фактория, но с таким же успехом до неё могло оказаться все сто. Глубина слишком большая, и течение здесь, на сужении, сильное. Разве что прыгать, бросая всё добро на произвол судьбы и рискуя нарваться на матёрых кайт, коих возле Камня в начале лета предостаточно.
Бяка, присев, потеребил канат и мрачно заявил:
- Подрезан.
- Да я понял. И весло эта сволочь сломала. Но зачем он так? Смысл? Если он еще и Татая убил, это ведь вообще конец. Если сильно повезёт, ему только руки переломают.
- Да, - злорадно протянул Бяка. - Мы сейчас быстро вернемся, и всё расскажем Гуго. И ему прямо сейчас руки ломать начнут. А может и повесят.
Глядя вперёд, я покачал головой:
- Быстро не получится. Правый берег - сплошной обрыв, на него нам не залезть. А до левого ещё как-то добраться надо. Он далеко, а река тут глубокая. Шестами не достанем. Да и моста с той стороны нет, придётся кричать и руками махать, чтобы эти слепые на башне нас заметили.
- Почему слепые? - удивился Бяка.
- Да потому что на их глазах такое происходит, а они не видят. Или... Или Рурмис откуда-то знал, что не увидят.
- Как он мог это знать?
- Без понятия. Но он был слишком уверен в себе. Он никогда так себя не вёл. Я не понимаю, что происходит, но на психа он не похож.
- Ты не знаешь его, - чуть ли не с шипением заявил Бяка. - Он всегда был гадким. Всегда.
Продолжая всматриваться вперёд, я не видел ни единой возможности выбраться на правый берег. Всё та же вертикальная скала, уходящая в воду на большую глубину. Рыбацкий навык показывал, что с шестами там делать нечего. Да и будь иначе, как на неё забираться?
- Бяка, если мы быстро не доберёмся до берега, нам будет плохо. На ночь здесь останемся.
- Не останемся, - спокойным голосом ответил упырь. - Видишь, дальше река поворачивает?
- Вижу.
- Там, за поворотом, можно подняться на правый берег. Есть одно место такое на всю скалу. Там ручей её прорезал до самой воды. Весной он приносит камни, летом песок. Там коса получилась почти до середины Черноводки. На неё всё выбрасывает, что по правой протоке плывёт. Раз было дело, наши рыбаки перепили. Пошли к нижнему плесу сети ставить и задремали. Так их тоже выкинуло. Вот и нас выкинет. А потом поднимемся по руслу ручья наверх. Там тропа есть.
Я ухватил подхват, кое-как намотал на каркас болтающуюся сетку и начал суетливо пытаться грести.
- Ты что делаешь? - удивился Бяка. - Садись, отдыхай. Скоро нас и так к берегу прибьёт. И мы пойдём пешком назад, к мосту. Всё расскажем про Рурмиса.
- Нельзя нам там на берег.
- Почему нельзя? - ещё больше поразился упырь.
- Потому что нас там ждут.
- Кто?
- Не знаю кто, но встречать они нас будут не с цветами. Ты разве не понял? Рурмис уверен, что ничего мы никому не расскажем. Потому что здесь нас и поймают. Так и было задумано. Наверное, Татай узнал это и хотел нас предупредить. Но не успел.
- Кто нас ждёт? - продолжал удивляться Бяка.
- Кто-то: много добрых людей с богатыми подарками, вот кто. Нельзя нам там на берег. Нельзя. Помогай грести.
- Но чем?
- Да хоть ушами! Быстрее помогай!
* * *
Нас ждали.
На мысу, чистом с одной стороны, и полностью заваленном корягами с другой, стояли трое. В сумерках трудно различить детали на такой дистанции, но вроде бы, взрослые мужчины в неброских одеяниях. И у одного в руках просматривается что-то очень похожее на большой лук.
Подхват Рурмис поломать не догадался. Плюс канат подрезал возле самого якоря. Благодаря этому у нас осталось множество стеблей черемши, которыми мы обмотали проём сачка, превратив рыбацкий инструмент почти в полноценное весло. И как бы течение нам не противилось, мы, работая посменно, успели отвести плот от правого берега до середины реки. И теперь должны пройти метрах в сорока от оконечности косы.
Но вот лук в умелых руках может достать и дальше. Доводилось слышать истории о стрелках с прокачанным до небес навыком. Такие умельцы способны поразить тебя в сердце за сотни метров. Конечно - это почти уникумы, но никогда не надо считать врагов слабаками.
Потому я приказал Бяке:
- Греби так, чтобы корма была направлена на косу. А я сейчас корзины переставлю.
- Зачем их переставлять?
- Потому что они могут защитить нас от стрел. Смеркается быстро, но и плывём мы тоже быстро. Темнота нас спрятать не успеет.
Двенадцать корзин забиты доверху, ещё две частично. Рыба в них набита плотно, есть шанс, что стрела не справится с такой преградой. Тем более, лучнику придётся работать за десятки метров, что скверно скажется на пробивной способности.
Так быстро я с тяжестями никогда ещё не обращался. Адреналин бурлит, да и силёнок прибавилось. Корзины летали, будто пустые. Я безжалостно вминал их рукояти, дабы не оставались пустые зазоры, через которые до нас может добраться смерть. А когда покончил с этим делом, оторвал верхний щит от помоста в центре и поставив его дополнительной преградой.
Успел на последних секундах.
Едва мы присели за импровизированным укрытием, как с берега крикнули:
- Вон они!
- Хаос их подери! - заорали другим голосом. - Почему они не под берегом?!
- Потому что реку знаем, в отличие от вас, тупых недоумков! - не удержавшись, отозвался я во всю мощь глотки.
- Биго, отойди в сторону! В сторону сказано! Сейчас я этим крысёнышам покажу недоумков!
После этих слов на берегу нехорошо хлопнуло, и по багажнику, забитому корзинами, врезало с такой дурью, что нас обдало рыбными брызгами.
- Эй! Балабол! - прокричали с берега. - Голос подай! Как оно тебе?!
Ну уж нет, болтливых дураков на плоту не остались. Мы оба понимали, что стемнело уже так, что стрелок, глядя на тёмную гладь реки, не может рассмотреть цели. Вот и надеется, что это получится определить при помощи звуков.
Желание пообщаться мы больше не проявляли, несмотря на новые провокации, и лучник начал работать вслепую.
Удар, ещё удар, а затем что-то по волосам прошлось, заставив ещё ниже припасть к палубе, хотя секунду назад это казалось невозможным.
Если до этого я проклинал течение за скорость, то теперь мысленно костерил за то, что оно медленное. Лучник успел выстрелить десять раз и напоследок таки добился своего.
Бяка
