Не знаю, что этот мастер сделал, но, похоже, у Трейи серьёзные проблемы. Левая половина тела её не слушалась, рука и нога стали ватными. Даже если она доберётся до оружия, не представляю, что сумеет сделать в таком состоянии.
Зато прекрасно понимаю, что сделает Пенс. Он даже связываться с матерью не станет. Просто обойдёт её, или даже переступит через искалеченное тело.
А потом поднимется на террасу и прикончит меня.
Как и обещал.
Я уже выяснил, что смерти не боюсь. Отмучаться - не так страшно, как существовать овощем, что грозит в том случае, если меня пощадят.
Но меня приводила в ярость мысль, что моё убийство останется безнаказанным.
Это ведь уже второй раз, когда я это дело спускаю.
Пора как-то исправлять нехорошую тенденцию...
Абунай - святыня Кроу. Поколения за поколениями они сливали в него ци. Возможно, даже так переусердствовали с жертвенностью, что это ослабило семью. Так что, это может быть одной из причин угасания династии. В итоге от клана осталась лишь амбициозная стерва и её ущёрбный отпрыск. Причём, про последнего говорить о чистоте крови не вполне уместно. Ведь в нём скрывается тот, кого мамаша принесла в жертву, тщетно надеясь, что это сделает из её пустого выродка полноценного человека.
По легенде, когда-то у Кроу должен родиться уникальный ребёнок, который сумеет распорядиться сокрытой в абунае ци таким образом, что это прославит клан на веки вечные и возвеличит выше Небесной вершины. А до тех пор полагалось его заполнять при любой возможности. Сосуд сделан из зачарованного драконьего стекла мастером, который унёс секрет изготовления в могилу. Так что, технология утеряна, но достоверно известно, что сколько ни вливай вездесущей энергии, ничего страшного не случится.
Главное - относиться к абунаю бережно. Не швырять его в пропасть, ибо это может его разбить. И не пытаться сверлить алмазом. Против столь крепкого минерала драконье стекло уязвимо, а любое повреждение стенок способно привести к нарушению целостности и мгновенному высвобождению начинки.
Ци - это, конечно, не взрывчатка, но и не сказать, что опасаться совершенно нечего. В моей руке сейчас зажата авиабомба на сотню килограмм. Как однажды оговорилась моя мать, сила, заточённая в абунае, развеет на первородную пыль всякого, в ком не течёт кровь Кроу.
Вот сейчас и проверим...
Алмаза у меня нет. Остатки клана Кроу не настолько богаты, чтобы хранить дорогостоящие самоцветы в карманах немощного мальчишки. Зато у меня есть амулет. Чёрный коготь на шнурке. Он постоянно висит на моей шее, позволяя мне влачить существование в относительно приличном состоянии. Как только его снимают, я тут же превращаюсь в абсолютно беспомощный овощ.
А снимать его приходится регулярно. Камай возит его на юг, в город, где платит деньги зачарователю, который накладывает на амулет нужный мне эффект. Увы, не навсегда. Процедура требуют ци, потому стоит недёшево, и через некоторое время её необходимо повторять. Это один из главных источников наших расходов.
Но сейчас значение имеет не магический эффект, а материал амулета. Коготь некогда принадлежал одному из неприятнейших созданий Пустоты. Великому герою из Кроу повезло его прикончить, после чего клан обзавёлся мощнейшим артефактом.
Этот коготь не уступает алмазу по твёрдости. Возможно даже превосходит. Я всеми фибрами души ощущал, как вибрирует поднесённый к груди абунай, чье стекло со скрежетом поддаётся напору кривого острия. Если это не воображение шалит, внутри и правда закипает нешуточная сила, почуявшая скорое высвобождение из векового заточения.
Сейчас... сейчас я тебя выпущу.
Пенс не обманул мои ожидания, он таки переступил через мать. А та только и смогла, что протянуть вслед правую руку, тщетно попытавшись ухватить за щиколотку.
- Нет! - пронзительно выкрикнула она вслед убийце, направлявшемуся к её ненаглядному сыну.
Остановившись, Пенс обернулся, насмешливо спросив:
- Может, хоть сейчас ты скажешь, от кого зачала этого уродца? Ведь личность его папаши - одна из величайших загадок нашего времени. Я слышал официальную версию о тайном временном браке с анонимным аристократом. Доходили до меня и неофициальные слухи. Те самые, про твоё детство и юность взаперти, в каменной башне, где до твоего целомудрия никто не мог добраться, однако это всё же случилось. Но, глядя на Гедара, не могу поверить ни в то, ни в другое. Его отец скорее вечно пьяный забулдыга, не гнушающийся наркотиков, которые разрушают структуры ПОРЯДКА. И уж он точно не был благородным. Только у самого никчемного папаши мог получиться столь нелепый результат. Кроу больше нет, и нет смысла скрывать эту тайну. Кем он был? Конюх? Бродяга уличный? Давай же, Трейя, скажи. Взамен я обещаю убить выродка быстро.
Быстро?! Чёрт, мужик, не надо торопиться, мне совершенно некуда спешить!
Проклятое стекло, не желающее поддаваться острию когтя! Проклятый абулай! Проклятые Кроу и их непонятные разборки!
Мать, судорожно скребя по земле ослабевшей рукой, прошипела, сверля Пенса испепеляющим взглядом:
- Будь здесь отец моего мальчика, ты бы давно был мёртв.
- Ну да, конечно, - насмешливо кивнул Пенс, вновь разворачиваясь ко мне. - Что-то не помню, чтобы мне предрекали смерть от смеха, так что, скорее всего, увидеть того простолюдина, который первым пробрался под твою юбку, мне не доведётся. Эй... Ты что там делаешь?..
- Гедар!!! Давай!!! - не своим голосом вскричала мать, уставившись на меня безумным взглядом.
Не знаю, как, но она поняла, для чего я держу абулай перед грудью. И даже не стала меня ругать за столь неаккуратное обращение с реликвией. Более того, наоборот, поддержала, призывая сделать это именно сейчас.
Я бы с радостью, но эта проклятая хреновина не сдаётся. Уже обточил её по кругу, устроив знатную борозду, а она даже не думает разлетаться.
А времени, между прочим, не осталось. Пенс тоже что-то нехорошее заподозрил, вон как в лице переменился. Должно быть, в курсе насчёт абулая и верит в то, что это не шарлатанство.
За спиной мастера поднялся Камай. Воин, пошатываясь и приволакивая ногу, направился к врагу, на ходу вытаскивая кривой кинжал. Не знаю, что он собрался с его помощью устроить противнику, который голой шеей останавливает клинок меча. Скорее всего - ничего.
Значит, отвлечь Пенса от меня Камай не сможет.
Жить оставалось секунды две.
Говорят, в состоянии крайней степени отчаяния у человека может проявиться несвойственная ему сила. Не знаю, сработал этот эффект или то, что стекло сильно пострадало от предыдущих покушений, но со всей дури надавив на коготь, я ощутил, как стенка сосуда с хрустом поддаётся, разом давая слабину, пропуская руку с зажатым в ней амулетом внутрь.
Краем глаза успел разглядеть Пенса, который взвился в воздух, прыгая не
