— А как ваше… то есть наше братство называется?
— Битники.
— Битники?
— Ага, — Питон кивнул. — Бита долго думал с названием, и название придумали за него. Собравшихся вокруг Биты стали называть Битниками. Так и прижилось.
— И ты в Битниках боец? Или как?
— Вроде того…
— Можешь меня чему-нибудь научить?
— Ты же варщик, малой, — из уст Питона «варщик» звучало почти как оскорбление.
— В аквариуме я дрался на ринге.
— Дрался он… Ты у нас драчун?!
— Вроде того. А ты всю гербуху из глаз выковырял?
Питон улыбнулся:
— Ну хорошо. Чему ты хочешь научиться?
— Я хочу стать сильным. Как ты… Или ещё сильнее.
— Даже так?
— Точно.
— Встань!
— А?
— Встань вон туда! — Питон показал в центр фойе.
— Что дальше?
— Прямо сейчас ты станешь сильнее…
Едва Питон произнёс последнее слово, как воздух сотрясли звуки выстрелов. Два последовательных взрыва с задержкой в долю секунды. А за ними боль…
Сердце рвалось из груди… По лбу стекали капли пота… Руки тряслись, будто я сутки провалялся в снегу… Становилось холодно… Онемение от кончиков пальцев на ногах ползло к коленям и выше… Я валялся на ковре и переводил взгляд с одной дырки в бедре на другую. Ублюдок прострелил обе ноги. Кровь растекалась двумя ровными лужицами.
— Ты что…? — я хотел что-то сказать, но так и не собрался с мыслями. Все силы, концентрация и энергия материи уходили на то, чтобы притупить боль и сдержать крик. Я не потерял сознание только из-за бешенного количества адреналина.
— Для того, чтобы стать сильнее, придётся много терпеть, — Питон поднялся и пошёл к лифту. — Другого способа нет. Ты поймёшь, насколько сильно отстаёшь от других, только когда станешь достаточно сильным.
Странно. Я смотрел, как Питон заходит в лифт, и уезжает. Но думал не о простреленных ногах и не о том, какой же он конченый мудак… На секунду я задумался о Сутулом. Последняя фраза Питона подкинула идею…
Сука, как же больно!
Глава 12. Сутулый
В высотном здании Битников имелся свой врач. Как-то раз за завтраком я слышал, как он разговаривал с Кумаром. Они обсуждали состояние кого-то из парней. Бойцы с материей самостоятельно восстанавливали раны средней тяжести, а врач латал тяжелые случаи.
Переворачиваясь со спины на живот в фойе восьмого этажа, я только и думал, что о враче. Полз в номер, оставляя за собой две кровавые дорожки. Онемение и холод поднимались выше. Впрочем, материя к тому времени уже перераспределила силы в верхнюю часть корпуса. Отчего я довольно уверенно скользил по ковру. Но застрял у двери. Она открывалась на себя. Пришлось моститься у стены, дёргать ручку. С горем пополам, пачкая ковер, ручку, паркет в комнате, я добрался до телефона. Нажал кнопку — связь с диспетчером, через десять секунд трубку сняли:
— Да?
— Вызовите врача на восьмой! Я ранен!
— Малой, ты чего кричишь? — спросил с той стороны голос Питона.
— Что?!
— Не отвлекай людей от работы! — из динамика послышался пластмассовый треск. Питон положил трубку рядом с телефоном. Голос его звучал в отдалении. — Эй, как отключить линию малого с восьмого этажа?! Да… Ага… Да, вырубай! Вырубай-вырубай!
… … …
Тяжелая ночь. Пожалуй, сама тяжелая из всех, что мне доводилось пережить в обоих мирах. Я дополз до ванной и нашёл аптечку. Потерял много крови, прежде чем заклеил специальным пластырем четыре дыры. Обе раны навылет. Пластырь содержал обеззараживающее вещество. Удобно. Снял клейкую поверхность, прихлопнул на дыру. Готово.
По мимо пластырей в аптечке нашлось обезболивающее. Шприцы с прозрачными пластмассовыми капсулами. Я рассмотрел в них фиолетовый ингредиент. Прежде такого не видел. Первый ввёл в паре сантиметров от раны на правой ноге, второй вколол в левую. Полегчало. Забрался в ванную. Стащил штаны и кофту, сунул их под голову, закрыл глаза.
Ночь чередовалась кошмарами, вспышками боли, провалами в памяти. Иногда во время пробуждений я подолгу не мог вспомнить, где я и что со мной. Просыпался в панических приступах, щупал ноги. Холодные и окаменевшие. Пугался, что пластыри пропускают кровь. Что она вытекла, и конечности навсегда превратились в обездвиженные сосиски. Проверял пластыри, убеждался, что всё нормально, и снова засыпал. Так прошла ночь…
Метод Питона ублюдский. Садистский и неадекватный. Но был ли другой? Я злился и ненавидел его. Желал ему побольше больших и толстых предметов в задницу, но признавал эффективность… Разбудили меня две последовательные тепловые вспышки:
Вторичная характеристика восстановление повышена до — 3.
Вторичная характеристика восстановление повышена до — 4.
Общий объём материи увеличен до — 2,70 относительных единиц.
Раны не затянулись, но стало лучше. По крайней мере мне хватило сил подняться. На завтрак я пришёл в чистой одежде. Помытый и причёсанный. Пожелал Питону доброго утра и слопал тройную порцию глазуньи с беконом. На вопрос Кумара — почему я хромаю на обе ноги — ответил, что болят мышцы после усиленной тренировки.
Злость ушла. Сделал это я или материя… Не важно. Кто-то из нас отыскал в голове ненужную эмоцию и вышвырнул за двери сознания. Было и было. Страдания покрывал результат, а значит нужно двигаться дальше. Тем более, что у меня появилась идея… Питон подкинул…
… … …
Варщик. Звучит грубо и непрофессионально. Алхимик — приятнее, хоть и навевает стариной. Алхимик представляется бородатым стариком в конусной шляпе с ожерельем из разноцветных камней. Варщик — более современное. Но в тоже время — обесценивающее. Почти как сварщик или обвальщик. Я бы выбрал алхимика. Тем более, что на это намекала материя, называя вторичную характеристику алхимией. Но есть — как есть. Устоявшиеся названия по щелчку пальцев не меняются.
Наше братство прозвали Битниками. И теперь хоть ты тресни. Придумывай новое, проводи ребрендинг… Как были Битниками, так Битниками и сгинем…
Питон поможет стать сильнее. Но перевоплощаться в бойца я не спешил. Алхимия нравилась намного больше. Вот только Сутулый не давал раскрыть потенциал. Доверял мне лишь фасовку гербухи. Нужно было что-то менять…
Лаборатория. Ещё в первой половине дня я приготовил нужное количество элитной гербухи и теперь ковырялся в носу, дожидаясь, когда старший варщик закинет в упаковочную машину новую порцию своего дерьма. В кармане лежали два одноразовых шприца с обезболивающим препаратом. Действующее вещество — химическое соединение, образующие фиолетовый ингредиент. Он отличался от ингредиентов гербухи. Был сложнее.
Пихать в себя всякую дрянь, чтобы понять, как она работает — плохая идея. Но с обезболивающим я познакомился раньше. Знал, что ничего плохого не будет. Снизится чувствительность, максимум — временное онемение.
Игла проткнула рубашку, а затем кожу на
