Но следующие слова Наташи заставили меня несколько напрячься.
— Но ведь он был геем.
— Так. И что? — пожал я плечами, чувствуя, что она ступает на опасную дорожку.
— И ты хочешь походить на него? — подняла девушка на меня взгляд.
Я вздохнул, чувствуя, как по моим венам вместе с кровью начинает течь раздражение.
— А разве имеет значение ориентация, когда речь идёт о творчестве? — постарался я спросить как можно мягче, — Или ты где-то в моих словах услышала, что я хочу жить в особняке с шестью кошками, время от времени устраивая кокаиновые вечеринки и оргии?
— Эм…нет, — призналась Ли.
— Правильно. Потому что я об этом не говорил. Я сказал, что Меркьюри — мой эталон в плане творчества. Он гениален, и неважно, с кем она спал — с парнями, девушка, животными…Хотя, нет, животные — это перебор, потому что в сексе главное обоюдное добровольное согласие, а дать его могут лишь люди. Так вот. Фредди делал потрясную музыку и никто никогда не достигнет таких высот. В том числе и я. Но тянуться за ним, пытаясь достать до звезды, коснуться легенды, чтобы в будущем стать частью вечности — почему бы и нет.
Наташа мягко улыбнулась мне и, коснувшись моей сжатой в кулак ладони своими прохладными пальцами, сказала:
— Прости. Я не хотела тебя задеть или обидеть. Я просто не подумала.
Я глубоко вздохнул, успокаиваясь, после чего кивнул. И, опустив руку, позволил нашим пальцам переплестись. Всё было просто идеально — луна ярко светила на небе, волны бились о берег, где-то вдалеке звучала музыка и до нас изредка даже доносились яркие всполохи костра. Я шёл по тёплому песку, держа за руку потрясающе красивую девушку. Так что следующие мои слова прозвучали совершенно естественно:
— Так как насчёт того, чтобы сходить со мной в кино?
глава восьмая
Глава восьмая
Анна
Следующая неделя была насыщенной и физически тяжёлой. Учителя, наконец, стряхнули с себя летнюю дрёму, и конкретно так взялись за своих студентов. Мы не жаловались — все понимали, что времени до того дня, как нам объявят условия очередного «Вечера», оставалось всё меньше, поэтому старались по максимуму прокачать все имеющиеся у них навыки. Так сказать, чтобы не ударить в грязь лицом.
Я тоже это осознавала, но ещё я знала, что друзья — это святое. Поэтому старалась находить время и для ребят, и для девочек. Так что после очередного учебного дня мы решили все вместе посидеть и хорошенько так провести время. Как — не придумали.
— Куда мы идём? — спросила у меня Настя, с любопытством озираясь в крыле, которое посещала крайне редко.
Ещё бы — она из своей мастерской нос высовывать лишний раз не любила. Поэтому все короткие переходы и коридоры между классами, в которых преподавали мне и Юлику, были ей незнакомы.
— Вызволять наших друзей, — ответила я, — Они наверняка забыли о нашей договорённости, погрязнув в музыке.
— Их можно понять, — отозвалась Настя несколько рассеянно, — У них ведь концерт уже через несколько дней. Плюс группе нужно готовиться к поездке в Москву. Ты с ними, кстати, не едешь?
Я покачала головой, не без грусти признавшись:
— Мы решили, что это ни к чему. Ну, и родители высказались против. Пропускать учёбу из-за того, что мой друг на конкурс едет — непрактично и не рационально. Папа ещё был готов согласиться, но мама…в общем, я её поняла.
И это было правдой — мне, хоть и было грустно, но ситуация действительно была понятной и простой. Другое дело — Юлиан. Он просто рвал и метал и хотел всё даже отменить, заявив, что без дружеской поддержки просто не справится. В итоге мы договорились, что я помогу ему с репетициями дома, и в день выступления мы свяжемся по скайпу, и его отец будет держать смартфон всё время их выступления. Выход, опять же, подсказали мои родители — они рассказали, что когда-то давно папин тренер точно также наблюдал за выступлением его команды на мировом чемпионате.
Я вела Настю по длинному коридору, мимо кабинета гитаристов (там Юлик зависал чаще всего), вокалистов (тут он тоже просиживал штаны и надрывал глотку), скрипачей (не-а, вот там Кораблёва точно ни разу не было) и других. Я слышала музыку и уже начинала смутно догадываться, где окопались наши друзья.
Я замедлила шаг, остановившись перед массивными деревянными дверьми.
— Это же концертный зал, — заметила Грозная, — Тут проходят «Вечера», разве нет?.
— Чёртовы авантюристы! — выругалась я негромко и толкнула двери ногой.
Стоило мне только понять, откуда доносилась музыка, как я тут же безошибочно нашла взглядом знакомую фигуру — и замерла. Ощутив, как от звуков музыки у меня против воли перехватило дыхание, я всё же смогла перебороть себя и мы с Настей медленно пошли вперед, в какой-то степени не желая нарушать ту атмосферу, которая царила в зале.
Юлик сидел за фортепиано. Рукава белой рубашки были небрежно закатаны до локтя, пара верхних пуговиц расстёгнуты. Длинные изящные пальцы бегали по лаковым чёрно-белым клавишам, плавно приподнимались и опускались загорелые кисти рук. Иногда его пальцы почти не касались клавиш, как бы летая над фортепиано, а порой падали на них с такой силой, что содрогался весь инструмент. Глаза Кораблёва были прикрыты — он полностью отдался музыке и наслаждался ей.
От созерцания этой, бесспорно, прекрасной картины меня отвлёк голос, донёсшийся откуда-то сбоку. Скосив взгляд, я увидела Колю. Ну, конечно, кто же ещё мог там быть? Только верный и лучший друг, товарищ по команде и помощник в авантюрах.
— Ладно, давай Counting Stars! — прокричал тот. Брюнет пожал плечами и, сделав переход от одной мелодии к другой, начал играть музыку к одной из песен One Republic.
Я наслаждалась зрелищем, и даже в какой-то момент забыла, что пришла, в первую очередь для того, что отругать своих друзей. А всё Юлиан. Сидя за инструментом, он двигал не только руками, но и всем телом. Он наклонялся, выгибался, двигал плечами, локтями, нажимал одной ногой на педаль, а другой иногда выстукивал ритм.
— Хорошо, чувак, давай Bad Romance «Марсов», — Меридов облокотился на фортепиано.
Юлик ухмыльнулся и продолжил играть уже совсем другую мелодию. Я не понимала, как у него это выходило — так просто менять ритм, переходя с быстрой мелодии на медленную и тягучую, как патока. И это было так естественно, будто вся музыка мира хранилась в его голове и он мог извлекать любую за секунду, просто пожелав.
— Давай Tokio Hotel для Насти! — заметив нас, предложил Коля и услышав, как послушно его друг начал наигрывать новую
