В итоге все свелось к тому, что мы втроем гуляли вместе после уроков, стреляли из самодельного лука, играли в фишки и делали переводилки из Малабара. Нам было так весело и хорошо, что никакой любви и даром было не нужно.
— Что обсуждаете? — поинтересовался Антон.
— Дела сердечные, как обычно, — улыбнулась Ада.
— Вы придете болеть за меня на отборе?
— На каком отборе? — не поняла я.
— Ты что забыла? — лицо Антона вытянулось. — Отбор вратаря в школьную футбольную команду, через четыре дня!
— Ах, да.
— У нашей принцессы от любви совсем память отшибло, — ласково сказала Ада, обнимая меня за плечи. — Конечно, мы придем.
— Мы с отцом тренировались все лето, я брал даже сложные мячи. Отец говорит, что у меня есть все шансы. Помните Кирилла Островского? Он был моим главным конкурентом. Парень был хорош. Но, представляете, в августе он сломал палец и не сможет участвовать в отборе. Повезло так повезло! То есть не ему, конечно, а мне. Парня-то жалко. Но для меня это дополнительная возможность. Помню, мне тренер так и сказал в мае: "Булаткин, ты в первой пятерке претендентов." Так и сказал. А знаете, что я ему ответил?
Тут монолог Антона резко прервался и его взгляд устремился куда-то за мою спину. Я повернулась: по коридору шла Кира Милославская, одиннадцатиклассница, которая перевелась в нашу школу в конце прошлого года.
Если быть точным, слово "шла" не в полной мере описывало то, как грациозно и уверенно передвигалась Кира. Она дефилировала по школе, приковывая всеобщие взгляды. Несмотря на то, что ей было не больше семнадцати, ее фигура уже сформировалась: внушительного размера бюст, тонкая талия и длинные ноги. Густые светлые волосы до плеч были аккуратно уложены, а высокие шпильки придавали еще больший шарм ее образу.
— Так что ты ответил тренеру? — сварливо спросила Ада.
Ей было неинтересно. Но надо было как-то переключать внимание собеседника. Ада терпеть не могла, когда парни вот так пялились не на нее, пускай даже это был ее столетний друг Булаткин.
— Черт, как она хороша. За лето стала еще красивее, — отстраненно произнес Антон.
— Вы что, оба на завтрак любовного напитка выпили? — раздраженно спросила Ада, обращаясь ко мне и Антону. — Все, хватит охов-вздохов, пошли в класс.
После третьего урока я потащила Аду к кабинету литературы на втором этаже. Судя по расписанию, именно там у 11Б намечался следующий урок.
Остановившись в коридоре второго этажа, я глазами выискивала Пешкова. Дима стоял в метрах десяти от меня, разговаривал с одноклассниками. Высокий, худощавый, с короткими светлыми волосами и правильными чертами лица, он казался мне совершенством.
Я сделала неровный вдох и опустила глаза. Мне не хотелось, чтобы он понял, что я заметила его первой. Украдкой я поднимала глаза, чтобы удостовериться, что он стоит на том же месте. Рядом Ада что-то рассказывала про свои планы на стрижку волос, но с того момента, как я увидела Пешкова, у Ады как будто выключился звук.
И вот, наконец, я заметила, что он идет прямо по направлению ко мне. Я снова опустила глаза в пол, чтобы поднять их уже в тот момент, когда он меня заметит.
Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как маленький электрический заряд пробежал по телу.
— Привет! — с легкой улыбкой произнес он и… пошел дальше.
— Привет — ответила я, с ужасом понимая, что этим и ограничится наш первый живой диалог.
После того, как Пешков отошел на безопасное расстояние, Ада произнесла:
— Милая, умоляю, только не провожай его после этого до дома.
— Иди ты!
Я была рада, что Ада свела все к шутке. Но мне было непонятно, почему он не подошел и не заговорил? Может, стеснялся из-за того, что много народу. Или, может, Ада права, и я опять раздуваю то, чего нет? Может, он и не думал про меня сегодня, пока не встретил? От этих мыслей стало неприятно. Мы с Адой отправились обратно в свой кабинет.
После четвертого урока была длинная перемена, в которую наш класс обычно ходил на обед. Столовая в школе была просторная, кормили по системе "шведский стол" и, надо признать, довольно вкусно. За лето я даже успела соскучиться по школьной стряпне.
Пока я витала в своих мыслях, Ада начала отчитывать какую-то девицу, стремящуюся пройти к еде без очереди.
— Эй, красотка! — окликнула нарушительницу Ада. — Я тоже хочу есть, но терпеливо жду! Знаешь, как это называется? Куль-ту-ра. И нечего на меня волком смотреть, я сама голодная как волк, не беси меня!
Ада имела способность говорить в совершенно безапелляционной манере, ты ей слово — она тебе десять. Пристыженная девушка ничего не ответила и уныло поплелась в конец очереди.
— Ты считаешь, я все надумала, да? — спросила я у подруги, когда мы, наконец, сели за стол.
— Возможно, — пожала плечами Ада.
— Надумала что? — встрял в разговор подсевший к нам Булаткин.
— Что нравлюсь Пешкову, — вздохнула я.
— А что, не нравишься?
— Ну, смотри, Антон, если тебе нравится девушка и ты с ней знаком по переписке, при встрече ты подойдешь с ней поговорить?
— Я не знаю, зависит от ситуации. И от девушки… Когда я начинаю думать о том, чтобы подойти к Кире, то мне становится не по себе.
— Да, но ты-то с ней вообще не знаком, она вряд ли даже знает о твоем существовании.
— Да, от этого гораздо легче, спасибо, — с сарказмом произнес Антон.
Я засунула ложку с тушеной капустой в рот и внезапно ощутила сильный толчок в ребра. Чуть не подавившись, я возмущенно уставилась на Аду:
— Я вообще-то ем!
— Видишь того парня? — Ада кивком указала куда-то в сторону.
Я проследила за ее взглядом и в паре столов от нас заметила смуглого, мускулистого старшеклассника. Немного вьющиеся темно-каштановые волосы, идеальная щетина на подбородке и щеках, карие глаза под темными ресницами — он был красив и знал об этом.
— Его привлекательность слишком очевидна, — фыркнула я, отпивая компот.
— Да, нет ничего хуже очевидной привлекательности! — съязвила Ада. — Но я не об этом. Помнишь, когда ты летом была в Турции, мы ходили на Садко, и там выступал парень из нашей школы со своей группой "Абракадабра"? Это он, Влад Ревков.
— Он гитарист? — спросила я.
— Гитарист и солист. Они шикарно играют, — восторженно заявила подруга. — А видела бы ты его татухи! Просто космос!
Я вновь посмотрела на парня. Никаких татуировок видно не было, очевидно, они скрывались под белой рубашкой с длинными рукавами.
— Ясно. И теперь ты его бешеная фанатка? — с иронией поинтересовалась я.
— Почему сразу бешеная фанатка? — хмыкнула Ада. — Просто показала тебе восходящую звезду.
Мы закончили прием пищи и нехотя пошли на уроки. Каждый год первую неделю сентября
