Изделие КГЯН(Гил)/617-1730 продолжало нести свою службу в тщетном ожидании предназначения. Таймер продолжал бесстрастно отсчитывать такты, а потом что-то пошло не так.
Острый луч диаграммы направленности ретранслятора, расположенного на одном из номерных астероидов, достиг фазированной антенной решётки на поверхности Таммуза. Сложная комбинация импульсов сложилась во вполне однозначную команду, которая ещё никогда, никогда-никогда не звучала в эфире Конфедерации. В течение пяти минут эту команду повторило ещё несколько ретрансляторов — подобная связь не всегда блистала надёжностью. Впрочем, база в повторениях не нуждалась.
Радар снял нужную мощность с реактора и демаскировал своё положение, начав прощупывать окружающее пространство. То же самое в это же время (точнее, по мере получения сигнала) делали радары на всех объектах системы. Они методично пытались отыскать неуловимого противника. Повезло Таммузу.
Спустя несколько секунд система идентифицировала засветку на радаре как объект, обозначенный красивой греческой буквой "ро". Любой астроном при взгляде на его траекторию схватился бы за голову, а любой искин — занялся бы диагностикой ядра: противник парил в небесах Иштар на высоте тысячи двухсот километров, всё время оставаясь над одной и той же точкой. Управляющий компьютер базы не сделал ни того, ни другого. Он просто констатировал, что цель находится в очень удобном положении для атаки.
После этого радар для порядка отправил на объект Ро сигнал "свой-чужой", но правильного ответа так и не получил (отсутствие ответа — это же тоже неправильно, верно?). И время на базе прекратило свой размеренный и бессмысленный бег. Оно пошло на минуты.
Раз — и в семи тяжёлых термоядерных реакторах поджигаются жгуты плазмы, неудержимой ничем, кроме мощных магнитных полей. В ближайшее время базе потребуется много, очень много энергии.
Два — стартуют маломощные ракеты, разворачивая огромные лепестки радиаторов. Много энергии — значит, много лишнего, совершенно ненужного тепла. Конечно, в ближайшее время база прекратит своё существование. Но до этого она должна выполнить предназначение.
Три — с вынужденной неспешностью отходят в стороны плиты, прикрывающие пусковые шахты.
Четыре — изделие КГЯН(Гил)/617-1730 занимает предназначенное ему место, а конденсаторы подают сигналы готовности.
Пять. Разряд.
Мощные витые кабели передают импульс с конденсаторов на целевое устройство. По двум длинным, параллельным проводникам-рельсам проскакивает молния. Точнее, этот разряд способен любую земную молнию заставить пожелтеть от зависти. Рельсы выдерживают. Их специально проектировали так, чтобы они выдержали даже такое. А вот тонкая легкоплавкая перемычка, расположенная между рельсами — нет.
Она не выдерживает и обращается в плазму, в сияющую дугу электрического разряда. Контур постоянного тока замыкается. Проводники автоматически окутываются кольцами магнитного поля. Ну а там, где есть движущиеся заряды в магнитном поле — тут как тут возникает сила Лоренца. Сила, в основе своей представляющая векторное произведение скорости заряда и вектора магнитной индукции. Сила, перпендикулярная им обоим.
Сила Лоренца обратила внимание на два параллельных проводника, в которых электрический ток тёк в противоположных направлениях. Обратила — и тут же попыталась оттолкнуть их друг от друга, разнести на огромное расстояние. В этом не было ничего незнакомого и ничего необычного — подобное явление впервые описал ещё Ампер в третьем веке до Разрыва. Сила Лоренца попыталась — вот только ничегошеньки у неё не получилось. Рельсы, рассчитанные на подобные нагрузки, были закреплены вполне надёжно. А вот плазменная дуга ничем закреплена не была — и помчалась вперёд по стволу со всё большей и большей скоростью. Помчалась вперёд, постепенно ускоряя снаряд. Подобно шампанскому, выталкивающему пробку из бутылки. Подобно облаку пороховых газов в стволах примитивных пушек.
Финальный аккорд. Преодолев пятьдесят километров слабо наклонённых рельс, изделие КГЯН(Гил)/617-1730 вырывается на свободу.
В этот момент его скорость превысила пять километров в секунду, что существенно выше второй космической для Таммуза. Да, правильно подобрав параметры, можно было добиться ещё больших значений. Но даже за имеющиеся пришлось заплатить тридцатикратным ускорением. Практически смертельно для человека, да и для техники не совсем полезно: всё-таки снаряд был далеко не монолитной болванкой. Но основную свою задачу — сэкономить драгоценный запас рабочего тела — рельсотрон выполнил.
Изделие КГЯН(Гил)/617-1730 могло многое. Фактически, его одного было достаточно для поражения объектов многих классов. Но…
Но согласно всем теориям, средства защиты в космической войне тоже не стояли на месте. Маневрирование. Композитная и разнесённая броня. Магнитоплазменный щит. Многочисленные средства активной противоракетной обороны. Могло ли одно-единственное КГЯН(Гил)/617-1730 преодолеть всё это? Ну… могло. Если повезёт. Но искины не привыкли закладываться на везение и запустили сразу несколько изделий.
Точнее, первый залп рельсотронов выбросил в космос три сотни снарядов. Через полторы минуты последовал второй. Третий. На четвёртом некоторые орудия начали выходить из строя, а на последнем, пятом, не запустилось почти десять процентов "подарков". Что поделаешь, слишком большие нагрузки!
В залпе были не только КГЯНы. В сторону объекта Ро летели кинетические болванки, носители космической шрапнели, противопротиворакеты, генераторы магнитоплазменного щита, электронные бомбы, термоядерные бомбы с детонацией внутри толстого слоя среды, пучковые орудия. Фактически, единственное, что в залпах присутствовало в весьма малом количестве — это чистые термоядерные бомбы высокой мощности. Не потому, что слишком дороги, или, скажем, неконвенционны. Попросту бесполезны. Что там от поражающих факторов остаётся, в космосе-то? Огненного шара нет, ударной волны нет, огненного шторма — тем паче. Только чистым электромагнитным излучением какой-то вред и можно нанести. Так ведь эта зараза ослабляется с расстоянием по кубическому закону! И чтобы нанести термоядерной бомбой хоть какой-то ущерб, её надо взорвать как можно ближе к обшивке корабля. А корабли-то активно маневрируют и активно отстреливаются. Близко не подлетишь. А подлетать далеко… на расстоянии в десять метров мощность взрыва снижается в тысячу раз, на расстоянии в сто метров — в миллион. Ну и зачем впустую освещать вражескую обшивку?
Изделие КГЯН(Гил)/617-1730 брало курс в сторону объекта Ро. До противника было чуть меньше ста пятидесяти тысяч километров, и на скорости в пять километров в секунду лететь оставалось… что-то около восьми часов. Космос всё-таки очень велик. Даже ближний.
С другой стороны — зачем лететь со скоростью в пять километров в секунду, когда всегда можно ускориться? Правильно. Незачем.
Значит, надо ускоряться. А как?
Нет, конечно, существуют разные варианты. Но всё-таки основным является ракета. Выбросил струю реактивной массы в одну сторону — начал движение в другую. Сплошной закон сохранения импульса вкупе с формулой Циолковского.
Последняя безжалостна и бессердечна. Да, для увеличения скорости ракеты необходимо выбрасывать больше рабочего тела. Это понятно и закономерно. Но почему, почему требуемая масса рабочего тела растёт по экспоненте?!
Правда, даже такую безжалостную стерву можно умилостивить, подняв скорость выброса реактивной массы. Она, к счастью, под логарифмом не стоит.
На изделии КГЯН(Гил)/617-1730 начали запускаться атомные реакторы. Быстро и грубо, без всякой жалости к активной зоне,
