И не зря — через глазок я вижу Максима. Он стоит очень близко и тоже смотрит в глазок моей двери. Фигня — эта моя женская интуиция! Только, как же я его встречу в таком-то виде? О, Господи, и зачем меня, чистую, в душ понесло? Что теперь делать-то? Сказать, чтобы через часик зашёл? Бред!
— Кто там? — спрашиваю и тут же зажимаю себе рот обеими руками. Дура!
Вижу, как Максим усмехается, и заливаюсь краской. Уф, хорошо, что он не видит этого. И пока мой гость не ответил что-нибудь язвительное, я спешу реабилитироваться.
— Максим, подожди, пожалуйста, минуты две. Извини, просто я не одета.
В ответ он довольно улыбается и показывает пальцами «ок». Блин, зачем я сказала, что раздета? И что я успею за две минуты? Я шлёпаю мокрыми босыми ногами обратно в ванную комнату. Быстро выжимаю волосы и заворачиваю их в полотенце. Наспех вытираю тело, и платье сразу прилипает к влажной коже. Грудь выглядит очень вызывающе.
Разве так встречают малознакомых парней? Я набрасываю на плечи второе полотенце, края которого прикрывают мои выпуклости. Так уже намного скромнее, но совсем непривлекательно. Стягиваю полотенце с волос и решительно иду открывать дверь, и так уже раза три по две минуты прошли.
Максим стоит, опершись спиной на свою дверь. Одной рукой он прижимает к себе ту самую коробку, а в другой руке… ого! Он держит за голубой рог розового единорога размером почти с меня.
— Это мне? — произношу вместо «здравствуй».
— Да не, это мой амулет от сглаза, — с улыбкой отвечает Максим, дёргая за рог игрушку.
— Спасибо, — бормочу я не в тему, а Максим, поняв, что приглашения он сегодня не дождётся, делает шаг ко мне в квартиру.
— Ты одна? — спрашивает, не сводя с меня глаз.
Он такой сейчас!.. С влажными, наверное, тоже после душа волосами, в футболке, облегающей стройное рельефное тело. Он… мой кумир!
Слова, даже очень короткие, застряли у меня в горле, и я просто киваю в знак подтверждения.
Максим, не поворачиваясь, закрывает ногой дверь и бросает свой амулет на пол, наверное, в лужу. Туда же отправляется и коробка. Мне жаль буквально одну секунду, но я тут же забываю об этом, потому что парень, стоящий передо мной смотрит на меня так, словно обнаружил родник в жаркой пустыне. Глаза его сейчас абсолютно чёрные и они приближаются.
— Привет, моя Синеглазка, — произносит он очень тихо, обдавая моё лицо горячим дыханием. — У тебя сегодня банный день?
Последнее слово тонет в нашем поцелуе. Сейчас я не посмею его прервать и никому не позволю. Ещё один самый вкусный поцелуй в мою драгоценную копилку. Там их всего три, и все с Максимом. До него я словно чистый лист. А сейчас я обнимаю его за шею, дрожу и мечтаю о более смелых ласках.
Его руки уже везде, а я запоздало вспоминаю, что без белья. Но совершенно не сопротивляюсь и ни о чём не жалею. Я не вижу, куда он меня несёт. Со мной происходит что-то невероятное, и когда, положив меня на кровать, Максим отстраняется, я не отпускаю его, не могу. Он тихо смеётся и сдаётся мне. Раздевать сплетённые тела очень нелегко, но мы справляемся.
Я хочу с ним всего и немедленно. Хочу так давно и сильно, что ни грамма не боюсь. Наверное, надо ему сказать… я должна признаться… Но я не могу сейчас всё испортить. Только не сейчас, когда моё тело мне не принадлежит. Оно чутко отзывается на каждое прикосновение Максима, оно полностью в его власти. Я даже не контролирую звуки, которые издаю, а внутри у меня словно находится бомба и остались секун…
Это больно! Но взрывная волна восторга глушит болезненные ощущения. Я в раю, в котором счастье в миллион раз сильнее боли!
Глава 14. Макс
Растерянность, злость, восторг и… нежность… Целый шквал эмоций обрушился на меня, сметая и круша мои щиты. Я у Синеглазки первый!.. Но как?.. Она ведь была такой смелой, такой отзывчивой и страстной… Я, конечно, догадывался, что у малышки небогатый опыт, но чтобы совсем… Но почему она ничего не сказала? Я же мог с голодухи повредить девчонку. Злюсь на неё и на себя. Вспомнил, как неделю назад пытался завалить её в своей квартире — маленькую и невинную. Животное…
И всё же восхищение этой малышкой глушит все негативные мысли. Моя отважная зайка… и, главное — только моя. Чистая, нежная… И пока я определяюсь с доминирующей эмоцией, притихшая Синеглазка даже не шевелится в моих объятиях. Переворачиваю её на спину и заглядываю в глаза… Да что ж такое? Опять собирается плакать.
— Малыш, прости, — зарываюсь пятернёй в её влажные волосы, — я не должен был торопиться…
Говорю совсем не то, что думаю, но, кажется, именно это ей сейчас нужно.
— Да ты что, Максим! — слёзы всё же выскальзывают из её глаз и, стекая по вискам, теряются в волосах. — Это ты меня прости, я должна была сказать, но я так боялась… боялась, что ты передумаешь.
Вот чёрт! А ведь ещё несколько дней назад я реально хотел передумать. Теперь же я чувствую себя сволочью и понимаю, что снова ошибся в своих выводах. Синеглазке совсем не нужно моё «прости»… Меня поражает её искренность — она просто обезоруживает. Боюсь поверить, что мне настолько повезло и совсем не хочу сравнивать маленькую чистую девочку Марту ни с одной из своих бывших. Моя Синеглазка уникальная.
Для меня совершенно неожиданные и эти чувства, и возникшая потребность защитить мою малышку, но для себя я понимаю одно — я уже никуда её не отпущу. Даже если мне придётся сразиться со всеми её братьями.
— Эй, плакса, — я осторожно стираю слёзы, готовые уже сорваться из уголков глаз, — так твои волосы никогда не высохнут, если ты будешь поливать их слезами.
Я наклоняюсь и целую её в покрасневший носик, собираю губами с глаз солёную влагу, и мне это очень нравится.
— У меня есть фен, — мурлычет Синеглазка, одной рукой обнимая меня
