с целым четвёртым... не дай Бог. Из-под слоя земли вырвались два оскаленных металлических черепа. Они зарычали, увидев меня. А затем оглянулись на подъезжающие экскаваторы. Шум роторов и двигателей заглушил визг антимода. Что же, одно из не многих человеческих чувств, что остаются у этих чудовищ после мутации – это, страх. Монстр с усилием поспешно выбирался из кучи земли. Он был весь облеплен глинистыми грунтами и обсыпан песком. Он сумел вылезти уже до середины тела, когда грохочущие гигантские машины уже были рядом. Красноглазые головы антимода разом взглянули вверх, и тут огромные стремительно вращающиеся роторы опустились на чудовище. Мощные, тяжелые зубчатые ковши, вращающиеся на ‘каруселях’ роторов, врезались в антимода с двух сторон. Сверкнули искры, раздался скрежет, грохот, скрип и пронзительный крик мутанта. Массивные, размером с небольшой трасомобиль металлические ковши, быстро и методично лупили по антимоду. Тот припал к земле под тяжелыми ударами исполинских машин. Ковши роторных экскаваторов беспощадно и методично забивали антимода. Они разбили его тело, повредили и сломали суставчатые шеи. Сверкали искры и электрические вспышки из разорванных контактов в теле киборга. Его рычания и крики вибрировали, искажались и менялись. Как у испорченного проигрывателя, или старых плееров на батарейках, которыми когда-то пользовались древние люди. В стороны полетели фрагменты тела антимода, брызнула и разлилась темная кровь. Антимод уже не кричал. Только едва заметно двигался, пытаясь уползти из-под безжалостных металлических ковшей экскаваторов. Я остановила машины. Но разогнавшиеся огромные роторы ещё несколько раз по инерции ударили по разбитому телу антимода, и лишь тогда медленно, словно нехотя остановились. В тишине замерших двигателей над стройкой оседала желто-бурая пыль. Я пару секунд выждала, пристально наблюдая за антимодом. Он был ещё жив. Лежащий в разрытой земляной горе, в собственной крови, среди разбросанных вокруг смятых деталей ‘гидра’ ещё шевелился. Я слышала его хрипения и сдавленные, слабеющие рычания. Он умирал. Но, к сожалению, это не означало, что он действительно умрёт, если оставить его. Я ринулась к земляной насыпи, осторожно взобралась по ней, и достала свой трёхфазный пистолет. Переключила в режим плазменных зарядов, и подошла к антимоду. Тварь ворочалась, судорожно вздрагивали, и беспокойно шевелила красноглазыми разбитыми черепами. Я пару мгновений посмотрела на неё, затем произнесла: – Я не знаю, понимаешь ли ты меня, – сказала я, – но знаю, что раньше ты был человеком. Таким же, как я... Таким же, как тех, что ты убил. Антимод продолжал слабо извиваться и вздрагивать в судорогах. Я смотрела в глаза одного из черепов. – Я не знаю, зачем говорю тебе это... Ведь это ровным счетом ничего не значит, – продолжила я. – Но, хоть я и ненавижу таких, как ты, я сожалею и соболезную тому, что осталось в тебе от человека. Я с грустью качнула головой. – И я бы злейшему врагу не пожелала оказаться на твоём месте, или тебе подобных. Тебе плевать на мою жалость, я знаю, но... мне жаль. Не твоя вина, что ты стал таким, но то, во что ты превратился не может продолжать существовать. Прости. Я подняла пистолет. Красноглазый череп, глядящий на меня, вдруг странно вздохнул, словно с печалью и виной. Я задержала взгляд на его глазах, и в следующий миг выстрелила в основание каждой змееподобной шеи. Раз, второй, третий и четвёртый. Четыре сверкающих плазменных тела. Четыре раза умирающий антимод вздрогнул от пронзивших его тело плазменных зарядов. И, наконец, он затих навсегда. Погас огонь в красных глазах, больше не искрились контакты, он больше не двигался. Чудовище было уничтожено. – Он точно мёртв, Афина? – спросил Роко. – Да,-кивнула я, и спрятала пистолет в кобуру. – Да, Роко. Он мёртв. Я вздохнула, и спустилась по земляной горе вниз. *** Мёртвого антимода, по приказу Готье утилизировали в печи для сжигания мусора. На следующий день все вели себя очень странно. Когда я вышла из своей каюты охрана, строители и прочие сотрудники корпорации кивали мне, или суховато здоровались, и тут же отводили глаза. Я знала, в чем дело. В их глазах тот, кто способен в одиночку справиться с кошмарным монстром, сам вряд ли лучше. Возможно такого, или такую стоит опасаться больше, чем того, кого она уничтожила. Опасения, страх, сомнения... всё то, что способствует недоверию, подозрительности, и даже отвращению. Да похрен. Можно подумать, я ожидала чего-то другого! Но, моё дело ещё было не закончено. Ещё не все... Я позавтракала кофе с сандвичем, и вышла из командной станции. Вокруг было тихо. Рабочих почти не было, только редкие патрули охраны. Последняя теперь уже работала в штатном режиме, без усиления. Остальные отсыпались, как и рабочие, которым сегодня решили объявить выходной... перед тем, как начать судебное разбирательство по поводу недавних беспорядков. Я одолжила цветы у доктора Эванс, которая пользовалась популярностью у местных кавалеров, и направилась к тому месту, где убили Добсона. Сердобольные друзья и приятели Натана соорудили на месте его гибели небольшую могилку. Здесь в окружении нескольких десятков сияющих разными цветами кубиков – многие строители пожертвовали свои портативные светильники – лежали инструменты Натана и его рабочий шлем. А возле камня красовалась голографическая проекция со сменяющимися снимками из жизни погибшего парня. Я грустно усмехнулась, глядя на улыбающиеся и счастливые фотографии Натана. На несколько мгновений грудь прожгла тоскливая печаль, затем я подошла к могиле Добсона, присела, и осторожно, робко положила букет цветов рядом с голограммой. – Спис с миром, Натан. – прошептала я, и добавила с горькой улыбкой. – Для своих родных и близких ты будешь жить вечно. Пока. Я услышала шаги за спиной. Обернувшись, я увидела подошедшего Жерома Тома. Он был в рабочей черно-желтой униформе, в руках он тоже держал цветы. Какие-то полевые, наверное. Я не знаю, как они называются. – Привет. – со странным смущением поздоровался он. – Привет. – ответила я отстраненным голосом. – Позволишь? – спросил он с улыбкой, и покачал цветами в руках. Я посторонилась. – Пожалуйста... Он приблизился к могиле, возложил цветы. Рядом с моими, затем выпрямился, и обернулся. – Я так и не понял, зачем ты вчера приходила ко мне... В смысле, почему ты хотела положить цветы вместе со мной?
Вы читаете Особый советник. "Афина" (СИ)
