— Я рада, что ты смог построить свою жизнь, что всё обошлось. Ты прекрасно выглядишь, наверное, девушки заглядываются на тебя, — ой напрасно я про девушек, он скривился как от горького.
— Заглядываются… Делать им нечего.
Увидев, что я обескуражена, он сказал
— А ты ничего не знаешь? Шур не сказала?
— Ну… «не репродуктивен»…, но…
Он горько усмехнулся и отвернулся.
— Хозяин отрезал мне яйца, — сказал он очень просто, как о чем-то обыденном, — а сумма страховки слишком мала, чтобы можно было вырастить такие железы, так что… употребляю гормоны.
Что можно почувствовать услышав такое признание? Жалость, сочувствие или может презрение? Я почувствовала благодарность, за отсутствие трагизма в голосе, за то, что говорит об этом не глядя на меня, не стараясь подловить реакцию. Я потянулась к нему и поцеловала в щеку.
— Держись, братец, самое плохое в твоей жизни уже позади, теперь будет хорошее.
Он перетянул меня к себе на колени.
— Спасибо.
Мы сидели молча, слова были не нужны.
Потом я повела его по нашему лесу, вышло так, что я стала рассказывать о брате, об отце. Даниэль слушал внимательно, как слушают рассказы о других планетах, представляя то, что раньше не видел.
— Если отец тебя любит, то как допустил твое участие в той операции? — спросил он. Пришлось рассказать, как было дело.
Мы проговорили до самого вечера, вместе приготовили ужин, поели и опять устроились на веранде.
— Знаешь, сегодняшний день похож на сон, который мне снился. Я ведь почти смог заставить себя забыть тебя и не ждать, убедил, что все показалось и не было ничего…
Я лишь молча улыбнулась.
— Я боюсь провести в том саду остаток жизни, — тихо сказал он. — Ни у кого не вызывает доверия человек с одной фамилией, да и вообще с такой биографией.
— Насчет этого не беспокойся, без работы не останешься. Кстати, если хочешь, могу дать учебные материалы для вирты, по пилотированию да и вообще все, что у меня осталось от Синоби.
— А можно?
— Отчего ж нельзя? Ты восстанавливайся, входи в силу, как говорится, потом еще будешь вспоминать эти спокойные деньки как сказку.
— Ара-Лин, почему ты помогаешь мне, из-за клятвы? — спросил он, не глядя на меня.
— Стукнуть бы тебя хорошенько, да жалко. Сам ведь понимаешь, что нельзя так притвориться и подделать то, что есть между нами.
Он улыбнулся.
— Прости.
— Я хочу, чтоб ты стал мне братом.
— Это ведь не тебе решать, а твоему отцу.
— Да, но в первую очередь тебе.
— Ара-Лин, ну о чем ты, зачем я вам нужен, только тень на вашу семью брошу.
— Поживем — увидим. Я так понимаю, ты непротив.
— Честно, я не могу поверить, что у вас всё так хорошо, как ты говоришь.
— Какое хорошо, о чем ты? Только успеваем разгребать.
— Ты поняла, о чем я.
И тут нас прервал сигнал тревоги, мы без проволочек бросились в дом, закрыли двери.
— Эзра, что? — крикнула я включив внутреннюю связь.
— Чужой на территории. Я не понимаю, как он смог попасть к нам.
Фух, я уж думала крысодлаки. Оказалась я не так уж и ошиблась, входная дверь с предупредительным зуммером открылась, я успела выхватить из тумбы лучевик и направить на входящего, и в дом вошел лорд Синоби. Крысодлак собственной персоной.
— Какого? — вырвалось у меня. — Эзра отключи сирену, свои.
— Леди… — ну да, он боится, что я под давлением.
— Отключи, я сейчас выйду из дома к тебе навстречу.
Стараясь не смотреть на того, кто нам устроил это развлечение, я вышла и побежала к домику Эзры. Он выглянул, я помахала ему и крикнула, что все в порядке, вернулась обратно в дом. Синоби своим коронным пригвождающим взглядом смотрел на Даниэля, тот прикидывался каменной статуей.
— Господин Ташин. Лорд Синоби. — представила их друг другу, на всякий случай.
— Мы знакомы, — сказал Синоби.
— Прошу вас лорд, в кабинет моего отца, наверняка очень серьезная причина заставила вас явиться столь… необычным способом, — «взламывая двери», добавила я про себя.
— Что он здесь делает? — прошипел Синоби, когда мы остались одни.
О Судьба, ревность? Вот так? После одной ночи?
— Не понимаю, чем вызван ваш вопрос, — ледяным тоном ответила я. Хоть бей, хоть целуй, а отчитываться я тебе не обязана.
— Блудливая кошка, зачем тебе этот калека?
— Лорд Синоби! Вы забываетесь.
Он подошел и схватил меня за плечи.
— Не играй со мной, — прошипел он мне в лицо.
Я постаралась успокоиться.
— Лорд Синоби, я вам уже сказала, что не буду вам подчиняться, если вам нужна неофициальная младшая жена, то поищите кого-нибудь другого. И впредь, не смейте требовать от меня отчета о моей личной жизни.
Синоби постарался, и взял себя в руки.
— Я видел ваши видеоразговоры. Что между вами?
— Вы нарушаете мои права.
— Вовсе нет. На Синоби возложили обязанность приглядывать за ним. Ответь!
Я молчала, принципиально. Если сейчас, в самом начале дать слабину, он превратит меня в коврик для ног.
— Что за игру ты с ним ведешь? Он ведь отработанный материал, или ты что-то знаешь? Или это большая и чистая любовь к кастрату?
— Лорд Синоби, — сказала я устало, — вы хотите мне опротиветь?
Как ни странно, это подействовало.
— Скажи, ты ведь не задумала какую-то политическую игру с его участием? — ласково спросил он.
— Нет.
— Тогда что?
— Он мне как брат. И мне мерзки ваши разговоры об отработанном материале. Я сама была таким материалом, и чудом не отработалась, — зло сказала я.
— Девочка моя… — он попытался меня поцеловать, я вывернулась. — Не говори глупостей.
— Сегодня вы их говорите, — тихо сказала я. — Пожалуйста, вы узнали все что хотели… уйдите.
Он стоял и смотрел, до него дошло, что больше на меня давить сейчас, не надо.
— Ты придешь завтра вечером?
— Да, если не случится ничего непредвиденного, — вообще-то, хотелось послать его во все «врата» вселенной, но…
Не прощаясь, он ушел, а я осела на стол. Кошмар, он будто пьет из меня кровь, после наших стычек у меня сил никаких нет.
В комнату зашел Даниэль.
— Мне наверное лучше улететь к себе…
— Не уходи… — мне действительно было необходимо, чтоб сейчас рядом был кто-то близкий.
Мы уснули крепко прижавшись друг к другу.
— Ара-Лин, соня, хватит спать, — приближающийся голос Ронана выдернул нас из сна. Открылась дверь.
— Хорес!? — смесь злости и неверия, брат с отвращением смотрел на нас.
— Ташин, — ответила я. — Даниэль Ташин.
— А… — брат смутился, я откинула одеяло, стало видно, что я одета.
