Внезапное, глухое молчание. Тишина.
Кира сидела, ей казалось, всё вокруг кружится, даже его лицо.
— Теперь ты всё знаешь. Всю правду.
Глава 11. Личинка
Её было даже слишком много, этой правды. Особенно после порции, которую Кира уже получила не так давно. Она словно повторно сиганула в воду с вышки и у неё отбило слух.
И всё же это произошло. То, чего она боялась и ожидала. Он легко оправдался, легко и непринуждённо переманил на свою сторону. Даже не запыхался. И она снова всецело доверяет Никите.
Как иначе после такого рассказа?
Кира даже ни секунды не потратила на сомнения. Сразу поняла — правда. Просто каждое его слово целиком и полностью соответствовало её собственному восприятию Саблезуба и его характера, и вещей, на которые тот способен. И каждое слово Никиты словно заполняло пробел необъяснимого, что его окружало. Расставило всё по местам.
Однако правда оказалась слишком правдивой, без прикрас. И мозг сам собой от этого всего отгородился.
Впрочем, шанса разобраться насколько восстановился уровень её доверия, у Киры не было. Они отправились дальше и Никита не пытался больше с ней сблизиться. Будто больше не был заинтересован в чём-то большем. Может и не был.
Он держался так, чтобы случайно не задеть, ни прикоснуться и не подать руки. Если он передавал предмет, то оставлял его на земле и отходил. Если воду — то в вытянутой руке. Словно его дыхание ядовитое. Шёл с отрывом впереди, даже когда дорога была широкой.
И Киру это устраивало.
Они продвигались всё дальше. После признания Никиты Кира перестала его дичиться, перестала дёргаться, но в душе словно заноза сидел его секрет. Когда Кире хватало сил об этом думать, то она думала, что эта история звучит словно мечта фрика, пересмотревшего аниме. До ужаса нелепо. И полное доверие тут же сменялось сомнениями. Он не мог врать. Она всем своим нутром чувствовала, что не врёт. Но как такое могло быть правдой? Такое?!
Впрочем, Никита так и сказал — в том и проблема, что никто ему не поверит. Как? Как такому можно поверить?
Кира чуть не свихнулась. Иногда перебирала в памяти его рассказ. Сверяла факты, то, что видела и в чём участвовала сама.
Вспоминала Саблезуба и его поведение. Никита всегда был рядом, сколько она помнила, всегда. Он молчал и не отсвечивал, однако мельтешил за спиной “хозяина”, словно суфлёр за сценой. Но Саблезуб никогда не обращался к нему прилюдно. Когда он рассказывал о планах захвата катера. Когда командовал тогда, на мостике… Когда уже на планете перечислял, что они выяснили…
Нет, не настолько у Киры была прекрасная память, чтобы вспомнить каждую деталь тех сцен. Кто как посмотрел, кто у кого просил взглядом одобрения, чей голос когда дрогнул?
Она просто не помнила
Дни шли. Несколько ночей они провели на скалах, благо, тех вокруг было в достатке.
Пейзаж тем временем менялся. Стало очень мало деревьев-пышек. Из-за этого стало сложней искать воду, хотя самих источников было всё так же много. Пару раз они находили даже мини-озёра, жаль, что оба раза берега у них были такими, что добраться до воды не было возможности. Только и оставалось, что посмотреть издалека, вздохнуть с сожалением и плескаться в ручье.
На время купания и стирки они разделялись. Кира, конечно, сразу подозревала, что Никита станет за ней подсматривать. Разве могло быть иначе?
Но она ни разу его не поймала. Если он и подсматривал, то как-то совершенно незаметно. Но Кира продолжала стирать вещи по частям, чтобы не оставаться совсем голой, и продолжала поминутно оглядываться, то и дело пытаясь выхватить из зарослей его лицо.
Нет, не удалось.
Конечно, в глубине души она прекрасно знала, что он не подсматривает. Просто думать о нём ТАК было куда проще, чем думать о нём, как о порядочном человеке.
А вот сама она однажды застала Никиту в одном белье. И не потому что он специально это подстроил. Нет, просто как-то быстро высохла одежда, попались удобные плоские разогретые солнцем камни. И поэтому Кира вернулась с купания быстрей, чем обычно.
Никита сидел у ручья, подставив лицо небу. Его одежда была аккуратно разложена вокруг. Вид полуголого мужского тела неожиданно доставил визуальное удовольствие, заворожил. Кира снова отметила, что Никита окреп. Странно, да? Тогда, в первый день на катере он был тощим, кости отовсюду так и выпирали. А сейчас набрал вес, и мышц нарастил. Вот она — рыбная диета, какой, оказывается, сногсшибательный эффект она может произвести.
Никита повернулся на звук. Спокойный и молчаливый, как всё время после того непростого разговора. Они едва перекидывались парой слов, и снова шли, и если обращались друг к другу, то строго по делу. Иногда Кира думала, так проще, а иногда — что хотела бы наладить отношения. Но как? Она не знала, как подступиться. Боялась заговорить первой, ведь для этого придётся вернуться к разговору о Сабелзубе. А это словно добровольно прыгать в гниющее болото.
Но все эти неурядицы меркли на фоне нависающий над ними угрозы. База. Им нужна была база.
Кира тогда отвернулась и убралась подальше, чтобы дать ему время одеться.
И они снова шли, и ещё, и ещё.
Никита объяснил однажды, что ориентируется по солнцу, которое всегда на севере и только когда садится, закатывается на юг. Это Киру успокоило, теперь она понимала, что они не просто блуждают наугад, а действительно идут в нужную сторону.
Также Кира считала ночи. Мрачные, изнуряющие ночи, которые ей пришлось провести на твёрдых камнях. Семь, включая первую. Остальные ночи, к счастью, были не такими холодными. И даже оставалось немного времени перед закатом, чтобы собрать травы и веток, сделать хоть какую-то подстилку. Правда, помогало мало. Иногда, особенно в моменты, когда она просыпалась на рассвете,
