Собственно мастерская, то есть большая комната, где работали портнихи, имела дверь, которую на ночь запирали на ключ. Там хранились самые дорогие ткани и готовые наряды ленны, их было уже несколько десятков комплектов — девочку одевали словно на двадцать лет вперед. Платья, рубашки, юбки и жилеты, белье, и еще меховые плащи, без рукавов и с рукавами — по-моему, их следует называть шубами. Мягкие, приятные ткани самого разного плетения, лен, шерсть и однозначно шелк. Уж не знаю, каков здесь шелк и гусеницы ли его прядут — на ощупь это была именно шелковая ткань. Всюду — затейливый крой, тщательная заделка мельчайшей детали. И все — только иголкой…
— Ну вот, сидит, задумалась! — крикнула мне мастерица. — О чем задумалась, если ты полудурка?
А ты стервоза, тут же любезно отозвалась я. Мысленно, конечно. Встала и отложила работу. Мастерица сегодня бдила за порядком, и портнихи помалкивали, работали молча и сосредоточенно. Мне так не нравилось, я бы хотела их болтовню послушать, нет-нет да и мелькнет что-нибудь интересное.
А если я замешу побольше печенья и принесу корзинку сюда, девочкам — Ола же не будет сердиться?..
Дождаться бы вечера…
Дождались, конечно. Вечер для нас с Ниллой и в этот день, как во все прочие, начался на речке. Я радовалась, предвкушала, но не спешила — ночь впереди длинная, чем позже будет, тем меньше мне шансов встретить кого-нибудь в темных замковых коридорах. Вода в реке, под вызолоченным закатным солнцем небом, была словно парное молоко. Мы с Ниллой плавали, смеялись, брызгались и всячески оттягивали момент, когда придется вылезать на берег.
— Эй, Камита, — Нилла вдруг схватила меня за руку. — Смотри, кто там…
Я посмотрела. Ну надо же — Дин. Какие его черти принесли? То бишь — демоны. А вообще, есть разница?!
Он стоял, заложив руки за спину, и смотрел на нас, у его ног лежали наши вещи. Потому что мы купались, естественно, без всего.
— И что это такое? — завопила Нилла, — Дин, убирайся отсюда, уходи!
— Вы, найки речные! Насмотреться не могу! — он рассмеялся
— А ты бессовестный!
— Видишь, кого ты жалела и с кем возилась, — бросила Нилла. — Таких нахалов поискать!
Возражать было нечего. Хотя, кто сказал, что нельзя жалеть нахалов?..
Мы подплыли ближе, стараясь сильно не высовываться, благо глубина позволяла.
— И чего ты хочешь? — практично поинтересовалась Нилла.
Судя по смешинкам в ее глазах, сердилась она не всерьез.
Почему я заранее догадалась, что именно Дин ответит? Нет, не потому что я такая умная, просто все слишком банально. Такое есть в сказках, в романах, в кино, опять же…
— Всего лишь поцелуй! Один! Но можно и больше…
— Да лично я скорее Азавака поцелую! — возмутилась Нилла.
Азавака я знала только одного — огромного цепного пса, очень доброго и смирного, который проживал в своей будке неподалеку от кухни.
— Да перецелуй хоть всю псарню, Нилла, — ответил Дин весело. — Я к Камите обращаюсь. Решайте быстрей, выхода у вас нет! Только один твой поцелуй, слышишь, Камита? Я не спасаю красивых девушек от их дядюшек совсем бесплатно!
Вот как, а я-то думала, что мы более или менее квиты: я ему медицинскую помощь и услуги сиделки, он мне спасение от дядюшки. И что теперь, упрашивать-уговаривать его? На это рассчитывает?..
— Что ты решила, будешь целоваться? — нерешительно спросила меня Нилла. — Не бойся, дальше шутки не пойдет…
Я кивнула, крутнула кистью руки, показав на Дина — пусть отвернется.
— Договорились! — крикнула Нилла. — Отвернись, мы выйдем и оденемся!
Он тут же развернулся спиной к речке. Мы с Ниллой выбрались из воды, наскоро вытерлись и натянули одежду. Я пальцами расчесала волосы, рассыпала их по плечам, чтобы сохли, не выпуская из поля зрения спину Дина, обтянутую все той же старой рубахой.
— Камита, ты что? Косу заплети! — шикнула на меня Нилла, сама она тут же туго повязала голову платком.
Ну конечно, плескаться перед парнем в речке в чем мать родила — ничего, можно, а разгуливать перед ним же по бережку с незаплетенными волосами? О, ужас. Подумав так, я тем не менее быстро заплелась, потому как неизвестно, что по местным обычаям значит явление перед мужиком в распатланном виде? Может, тоже что-то совсем мне ненужное?
Теперь точно буду купаться в сорочке…
— Ленту, Камита, ленту! Да что с тобой?
Да ничего со мной. Оказывается, лента — тоже архиважно. Ладно, надену ленту.
Я огляделась. У самой воды росли какие-то развесистые травянистые растения с мелкими длинными листьями, кто знает, есть ли в моем мире аналог этой травки — я там не очень интересовалась ботаникой. Но веник получился бы хороший.
Он и получился хороший. Конечно, я окунула его в воду, тихонько приблизилась к Дину и окатила его дождем брызг. И резко отпрыгнула, готовая сорваться и бежать. Не успела — он тоже был, как взведенная пружина, одним прыжком преградил мне дорогу. Хохотал и не пускал.
— Эй, Камита, так нечестно!
Он приближался, я отступала, позади была река.
Что, он думает, я боюсь ножки замочить? Как же! Я ступила в воду. Хорошо, что босая, хоть туфли сухие будут.
— Камита! — закричала Нилла. — Дин! Вот дурные, да перестаньте вы! Камита!!
Я продолжала отступать, потом бросилась в воду и поплыла.
— Камита!! — надрывалась Нилла.
Дин сразу же поплыл за мной. Он плавал хорошо, я тоже. Только вот в юбке это делать слишком неудобно, в штанах, вероятно, все же лучше. Я нырнула, вынырнула в стороне, и все равно он через пару секунд оказался рядом, не смеялся, молчал, теснил меня к берегу. Когда стало мелко, поднял на руки, и, прижав к себе, вынес, поставил.
Все так же молча. Только смотрел.
Дин…
Мы оба мокрые, одежда облепила, вода стекает.
Что мы делаем, Дин?…
Нилла недовольно взирала на нас, уперев руки в бока.
Дин легонько поцеловал меня в висок, и ушел.
— Вот
