Если же Люций действительно находился внутри паутины, то теперь Композитор нашел способ проникнуть туда. Первый шаг они уже сделали и поэтому он со всей силой сконцентрировал свой интеллект, чтобы обдумать следующий. Теперь путь перед ним был расчищен.
+Варп-ткач.+
Композитор моргнул, спокойно отбросив мысли о древней паутине эльдар на второй план.
+Да, Кларион.+
+Успех?+ напряженный голос ребенка настойчиво давил на его сознание. +У тебя есть координаты того места, которое мы ищем?+
+ Были и есть.+
+Где находятся врата?+ давила Кларион. +Где их искать?+
+Я удивлен, что ты сама не видишь этого.+ Ответил Композитор, «Когтистая Королева» замедлила ход, чтобы залететь в посадочный отсек «Диадемы». +Мы на месте+.
Замешательство заполнило связь между колдуном и демоном. Эмоция, бесконечно далекая от ярости.
+Спокойнее,+ вновь начал Композитор, пока посадочные трапы «Когтистой Королевы» с хрустом опустились на палубу. +Я на борту. Я поднимусь в свою башню и отведу тебя к вратам.+
Диренк поковылял вниз по штурмовому трапу «Когтистой Королевы». Казалось, что его ноги двигались по собственной жесткой воле, следуя за колдуном, который пересек посадочный отсек и направился вглубь «Диадемы». Онемевшими руками раб потянулся к горлу, расстегивая скафандр, чтобы выдержать ярый шквал верхних палуб корабля. Умом он всё еще находился на борту «Эллипса». Мысли приковали его к командному трону фрегата, где сражались трансчеловеческие маги, не поднимая друг на друга руки. Он не мог выкинуть из головы болезненный разряд холодного воздуха.
А хуже всего, что он не мог выкинуть из головы звук, который издал умирающий колдун в тот момент, когда его новый хозяин победил. Назвать это криком значило немыслимо приуменьшить. Это слово не могло передать весь ужас, вызванный тем звуком, как в ушах, так и в сознании Диренка. Этот звук как будто обрел плоть и с него сдирали кожу или сжигали заживо. Он утратил достоинство, человечность, став чем–то звериным, воплем, обращенным к истинному страданию. Предсмертный хрип, укоренился в разуме Диренка, и он ощущал, что вряд ли когда–нибудь сможет от этого избавиться.
Крики мага раздавались в голове раба, безжалостно срываясь с внутренних стенок его черепа, пока он шел за Композитором по ударному крейсеру. Впервые Диренк с нетерпением ожидал разрушительных звуковых и визуальных эффектов коридоров, осмеливаясь надеяться, что это заглушит этот звук в голове.
Он стал свидетелем ужасной смерти полубога. И наблюдать, как кого–то убивают таким образом, было еще хуже. Диренк приготовился к шторму, что тек по венам «Диадемы», молясь о том, чтобы хотя бы на миг затеряться среди этих потоков.
Сияющие золотые глаза Кларион смотрели на варп-бури, бушевавшие вне «Диадемы». Она перевела взгляд с обзорного экрана на тактические дисплеи и показания ауспекса, а затем вновь посмотрела обратно. Демон знала, что такие приборы не способны обнаружить то, что они сейчас ищут, но привычка — вторая натура.
Кларион не привыкла верить и проявлять терпение, но недавние события заставили её сделать и то и другое. Она комбатант, командующий кораблем в войнах легионов, где перспектива сражения являлись постоянной угрозой. А поскольку палубы «Диадемы» обычно заполняли космодесантники-отступники, которые должны были подниматься на борт вражеских кораблей и не позволять врагам проникать на ударный крейсер, напряжение Кларион вышло за рамки нормального, приподнятого состояния.
Демон не доверяла колдуну, который теперь их вёл. Она не любила, когда её водили за нос загадками или завуалированных просьбами. Даже после того, как он помог ей и остановил Светоносного, Кларион противилась влиянию колдуна, чтобы в перспективе не остаться у него в долгу.
Но в данный момент у нее не было другого выбора. Кларион должна была отыскать Люция. Только это имело значение сейчас. И, если стать ведомой Композитором это единственный возможный способ вернуть Вечного, то она стерпит и дождется своего часа.
Кларион почувствовала, как дрожь пробежала по её телу — психическая связь возобновилась. Маг вернулся в свое святилище в башне. Образы всплыли в том, что возможно было назвать сознанием Кларион, показывая взбаламученную массу кипящего огня.
Она посмотрела на окулус и увидела ту же самую бурю впереди.
+ И что это?+
+Курс на центр.+
Поток информации пронесся в сознании Кларион. Она сгруппировала его в навигационные координаты и векторы сближения.
Дитя вгляделось в бурлящий ураган нематериальных энергий, извивающихся подобно опухоли в пространстве варпа. +Этот шторм уничтожит корабль.+
+Верь, демон.+ ответил Композитор.
Послание Кларион пронизывал горький юморок.
+В тебя?+
+В то, что я бы не потратил свою энергию в последние недели только для того, что бы нас разрушил варп-шторм.
Кларион нахмурилась.
+Я чувствую разочарование,+ продолжил Композитор. +Но наши цели совпадают — ценный осколок Истинного Бога. А теперь делай, что велено.+
Кларион почувствовала приступ мигрени, как только связь оборвалась. Она зарычала, прежде чем повернуться к рунной клавиатуре на подлокотнике трона. Её крошечные пальчики застучали по клавишам цвета слоновой кости под звук резких щелчков.
— Навигатор, этот курс. Двигатели, полный вперед.
Хор четких подтверждений исходил от членов экипажа, пока они выполняли её команды.
Стены «Диадемы» задрожали и плазменные двигатели толкали её вперед, к клубку вздымающегося света. Шторм раздувался в окулусе, медленно окутывая весь обзорный экран своей кипящей злобой.
Члены экипажа начали меняться постами. Они бросали быстрые взгляды на надсмотрщиков и палубных офицеров. Корпус вздрогнул — самые длинные языки шторма, размером с планету сотрясли корабль.
— Держать курс, не сбавлять скорость, — произнесла Кларион тоном, не терпящим возражений. Когда они подлетели ближе, огромный пожар оказался вовсе не одним, а скоплением множества штормов. Циклоны демонических сущностей размером с огромный транспортник разбивались о сияющие облака света и шквалы кровавой материи. Она вспыхивала случайным образом, когда края штормов скрежетали друг о друга в катастрофических раскатах грома, уничтожавших новые творения так же быстро, как и порождая их.
Турбулентность сменилась яростным грохотом, когда «Диадема» погрузилась в безумие, в самое сердце бури. На мостике раздался сигнал тревоги. Экипажу приходилось перекрикиваться, чтобы слышать друг друга сквозь шум надстройки корабля, раскалывающегося на атомы.
Кларион уставилась в зияющую пасть шторма, поглотившего их. Смертных членов экипажа выбросило со своих постов сильным течением. «Диадема» кувыркалась на противоборствующих волнах. Титанической раскат грома и вспышка потрескивающего света пробежали по корпусу, а поле Геллера погасло. Сигналы тревоги и сирены слились в тошнотворный шквал аварийных звуков.
Кларион закрыла глаза, мостик разрывало на части. Она проклинала Композитора за глупость, а себя за то, что последовала за ним. Демон бранила ту судьбу, что сама избрала. Таковой была цена за то, что она связалась со смертными существами.
Нарастающий шум покалывал её мысленный взор. Глаза Кларион распахнулись, она услышала
