- Что, это с тобой случилось? На пожаре? - в глазах дикий ужас. А мне этого и надо.
Ну, тут уж я, конечно, такое ей наплёл о наших приключениях в задымлённом подвале. И про огонь и дым, про спасение бомжа, только в моей редакции, это уже была прекрасная дивица, которая зацеловала, своих спасителей.... Кстати, бомжа, таки, откачали.
В общем, слушала с ужасом в глазах. Уже подходили к дому, когда я заканчивал свою эпопею, рассказом о госпитале и о самом чувствительном приборе пожарного, и рычажке для его настройки. Но у неё, ни этот прибор, ни сам рычажок, не вызвал никакого интереса. Бесчувственная...
- Антоша, увольняйся, пожалуйста. Я тебя прошу. Не дай Бог с тобой что случится.
Конечно, мне её внимание лестно, для этого и плёл я, налегая на жалость, но, по-моему, не совсем удачно вышло. Вместо жалостливого участия, вызвал у неё только дикий страх, слёзы и панику. А вот этого я как раз меньше всего хотел:
- Катя-облачко, это всё побрехеньки. Всё было просто, безопасно и очень скучно.
Но у неё из глаз градом котились слёзы. Довёл-таки, до слёз, раздосадовал.
- Я ведь медик, я знаю, что такое отравление угарным газом.- хлюпала носом, прижавшись ко мне.
- Пошли лучше ко мне "записи слушать". - предложил.
Она не сопротивлялась:
- А тебе можно? Тебе плохо не станет?
- Ты что, врач специально подчеркнул крайнюю необходимость такого лечения. - заливал я соловушкой, упирая, на крайнюю необходимость.
- Ты обедать не хочешь? - спрашиваю, когда зашли в квартиру.
- Нет.
А у меня, госпитальные харчи, только аппетит пробудили. Навалил, на тарелку, какой-то холодной каши, из кастрюли на плите.
Коечка моя встретила нас очень приветливо. Потом "наслушавшись записей", лежали, спросил:
- Как сессия?
- Сегодня сдала экзамен по....- похвасталась, назвав, такой замысловатый предмет, что мне никогда не запомнить.
- Не сомневаюсь в оценке, что получила.
- Даже и не сомневайся, получила, то, что всегда. - ответила с горячностью.
Я её, после этого заявления, опять очень крепко поздравил. Потом подумал, и ещё очень крепко пожелал дальнейших успехов, в учёбе и личной жизни, решил их не разделять. Может зря? Лежим, отхекиваемся от поздравлений и пожеланий.
Я поглаживаю её по разным частям тела, наслаждаясь тем, как на её действуют мои прикосновения, заставляя выгибаться и постанывать. Её тело чрезвычайно чувственное, подобное музыкальному инструменту, на котором, такие симфонии с рапсодиями разыгрываю... Исследуя её тело и реакцию, подвёл итог:
- Тело девушки сплошная эрогенная зона... - подумал, и продолжил: - А вот у парней одна единственная эрогенная зона... - И примолк, интригуя Облачко. Она заинтересовалась и толкнула локтем в бок:
- Ну, не тяни...
- Одна единственная зона - глаза. Глянул и возбудился!
Задумалась, подняла указательный палец:
- Вот почему девушки столь внимательны к своей внешности... С помощью макияжа воздействуют на эту единственную эрогенную зону.
Я усмехнулся, вот и она небольшое открытие сделала.
И вдруг, дверь открывается и на пороге собственной персоной Витёк. Как я не услыхал входной двери?
Увидал нас и расцвёл в широкой ехидной ухмылке. Катя-облачко сразу с головой под одеяло. А он, гад:
- Здравствуйте Катенька. Как ваше драгоценное? - сладенько так потянул с надрывом, скорчив, умильную рожу, даже попытался приоткрыть одеяло. Но я на страже, получил змей по рукам.
А у меня терпение окончилось, начал подниматься:
- Пошёл отсюда. Не смущай девушку.
Но он, увидал нашу одежду, нагло попёр к стулу, на котором была она сложена. И, нахально, подцепил пальцем кружевные трусики, явно намериваясь их понюхать, как цветочек. Я уже встал, осторожно отобрал трусики и вытолкал его за дверь, натянул свои семейные.
- Кстати, это и моя комната. Покушаетесь на мою жилплощадь. - донесся его нахальный голос, из-за двери: - Катенька, полагаюсь только на вашу доброту и обострённое чувство справедливости. Защитите от происков захватчика.
Никак не унимался Витёк, за дверью.
Катя выглянула из-под одеяла, насилу сдерживаясь от смеха:
- А он давно пришёл?
Этот вопрос и меня заинтересовал, по старой договорённости, между нами, интимная жизнь каждого из нас была неприкосновенной. Я вышел к нему:
- Давно тут?
Он ухмыльнулся:
- Успокойся, только зашёл, шубку увидал, и так захотелось Катеньку смутить, аж, слеза скупая мужская проскочила. Посмотреть на вас голубков захотелось.
Чего-чего, а, нахальства ему не занимать.
- Завидуешь, змей. Ну что у тебя? Всё нормально? - он ведь с дежурства.
- Фигня. - отмахнулся: - Катя дай поносить, - заныл, канюча, это он, гад о трусиках: - Ну, хоть примерять?
Вышла она уже одетая по форме, ответила со смехом:
- Обойдешься. Свои иметь надо.
- Угу, у меня семейные, носим с ним по очереди. - ткнул в меня пальцем: - А у тебя такая неземная красота, разве такие, ещё где-то есть? Позволь, ещё хоть разок глянуть, как они смотрятся, а то я не засну. - он продолжал заливать, в надежде смутить: -А то, этот жлоб, пользуется, что старший, здоровый, меня совсем без трусов оставляет.
Она в долгу не осталась:
- А если покажу, вообще никогда заснуть не сможешь.
Они остались подкалывать друг друга, а я пошёл одеваться.
С тех пор прошло уже с неделю. А сейчас вот звонит, придёт, любоваться на мои боевые отметины. Слышу, хлопнула входная дверь. Я прикрыл физиономию раскрытой книгой, мол, заснул за чтением. Слышу:
- Антоша... - тихонечко так, уже стоит, склонившись надо мной. Поверила, что сплю?
Я медленно стягиваю книгу и слежу за её реакцией. Витёк вовремя подставил стул, на который она буквально упала, я тоже невольно дёрнулся, подхватить. Ну, у этого жлоба реакция оказалась побыстрее. Или заранее подготовил, ожидая такую реакцию дивицы. За мной долг. А вообще в следующий раз её заранее предупреждать надо будет, но, очень надеюсь, не будет уже такого следующего раза.
Я сел и взял её ладошки:
- Катя. Облачко. Это всё ещё я, - стараясь, что бы моё мычание было хоть немного членораздельным: - Только имидж сменил.
Но она явно сейчас была лишена чувства юмора.
- Ну, вы тут милуйтесь. А к органам политпросвещения. - это Витёк, так про телек.
- Никто не оторвёт члена, - выдержал едва заметную паузу: - профсоюза, от органов профсоюза!
Я скорчил гримасу, делая попытку ухмыльнуться.
- Это тебя те бандиты побили? - спросила испуганным шепотом. Я оскалился, видно испугалась, что бы "те бандиты" не услыхали.
- Не...- мычу: - с платформы пьяный упал.
- Не обманывай меня.
Смотрю, а глаза наливаются слезами. Молча, подхватываю и валю её на себя:
- Меньше разговоров, мне трудно говорить. Лечи! - прохрапел категорический приказ.
Лечение было более чем плодотворным. Когда осторожный стук в дверь:
- Мне нужен мой
