-- Поехали.- Хмуро кивнул вперёд и откинулся на спинку сидения,
не вынимая рук из карманов. Резкая перемена его настроения озадачила меня. Я всё пытался понять, - что же случилось? Настороженно покосился на Анатолия Ивановича, он уже сидел наклонившись вперёд, поза была неудобной, но он, не замечая этого, казалось прислушивается к чему-то, слышимому только ему одному. Я не решился его побеспокоить вопросом о причине.
Вскоре, по километровым столбикам, я понял, что мы достигли цели, и, немного проехав за километровую отметку, я осторожно съехал на обочину, заглушив двигатель, повернулся к Анатолию Ивановичу.
-- Приехали..?- полувопросительно протянул он, не меняя позы.
Снег прекратился, затих в лесу и ветер, и только редкие огромные хлопья снега медленно оседали, сразу темнея при соприкосновении с покрытием дороги.
После убаюкивающего урчания мотора и сумрачного уюта салона было несколько неуютно и зябко в покрывающей всё лесной тишине, и даже едва слышимый рёв далёкой авиационной турбины не нарушал её. Накатываясь волнами то, затихая то, усиливаясь, он своим звучанием только подчёркивал вязкую её глухоту, как звон в ушах.
Склонившись к мотору, я был весь внимание, вглядываясь в черноту стволов, начинающегося сразу у дороги леса, стараясь среди них уловить малейшие проблески света. Но сумрачно серели только пятна снега на далёких ветвях лесных великанов.
Минут через десять, изрядно продрогнув, я уселся в машину, закрыв капот, поднятый мною в порыве имитационного усердия. Анатолий Иванович сидел всё так же неподвижно, казалось, он полностью ушёл в себя,
Отключившись от внешнего мира, нет ему ни до чего дела. Так прошло полтора часа в вязкой неподвижности тишины, которую я не решился нарушить, как вдруг без видимого повода, Анатолий Иванович, не поворачиваясь ко мне, сказал:
-- Давай домой.
Мне этот приказ пришёлся по душе, машина уже достаточно выстыла, что бы понять насколько снаружи холодно, и я почувствовал это уже достаточно хорошо, да и тоскливое это подвывание далёкой авиационной турбины в ночной тишине отнюдь не будило приятных воспоминаний.
На всякий случай я проехал несколько километров вперёд, но на пропитанной влагой каше снега, укрывающего дорогу, не было ни каких следов. Развернув машину, я покрепче прижал акселератор.
- Полегче. - равнодушно произнёс Анатолий Иванович, когда я с заносом проходил очередной поворот, при въезде в город.
- В Агентство.- устало приказал, заметив включенный мною на повороте к его дому, указатель поворотов. Но тут же взглянув на меня, добавил:
-- А ну останови.
Я остановился, подрулив к тротуару, он утомлённо улыбнулся:
-- Валяй домой, гонщик.
И, пересев за руль, плавно стронул машину, оставив меня в недоумении стоять на тротуаре, но не надолго, было уже около часа ночи, поэтому я быстро бросился к ближайшей станции метро, идти домой по такой слякоти мне не хотелось.
------------------ "" -----------------------
Когда наследующий день, около половины десятого, я зашёл в наш кабинет, то сразу наткнулся на внимательный взгляд Анатолия Ивановича:
- И каковы ваши впечатления от вчерашней поездки, Евгений Денисович?
Хмуро рассматривая меня, задал он вопрос, после взаимных приветствий. Тон, которым это было сказано, не обещал ни чего хорошего, это меня насторожило, - что-то произошло, и, вероятно, по моей вине, решил почему-то я. Напрягая память, я начал припоминать, где и что я мог сделать не так.
-- Я жду.
Это уже был приказ.
-- По-моему, необходимо установить круглосуточное дежурство...-
потянул я вяло, пользуясь студенческим правилом, говорить всё что угодно, но не признаваться в собственной беспомощности, спешно припоминая при этом подробности поездки. Но Анатолий Иванович сразу же утратил ко мне интерес, мой ответ не произвёл на него впечатления, и он перевёл сразу ставшим безразличным взгляд в окно:
-- Значить ты считаешь, - поездка не удалась?
Я пожал плечами, снимая у вешалки куртку:
-- Мы ведь так ни чего и не увидели.
Он повернулся ко мне, с насмешкой рассматривая:
-- А тебя ни что не поразило вчера в лесу?
На мгновенье я застыл, вытягивая руку из рукава, но всё-таки решился:
-- По моему вам вчера было нехорошо? Возможно обострение..? -
нерешительно добавил, Анатолий Иванович хмыкнул иронично:
-- Именно обострение!
Мне его усмешка не понравилась, смеялись, искривившись, только губы, а глаза были наполнены холодным вниманием:
-- Значит ни чего кроме моего состояния, тебя не удивило? - это
был полу вопрос, полу утверждение: - А вы, Евгений Денисович, не поясните мне - кто это глубокой ночью гонял в заповедном лесу авиационную турбину? - голос его приобрёл неожиданную твёрдость:
- Не скажете ли, лейтенант, где у нас ближайший аэродром, и лётная ли вчера было погода?
Морозом дохнуло мне в спину, заставив невольно передёрнуть плечами. Я вдруг отчётливо вспомнил тот непрерывный, даже тогда показавшийся мне зловещим, рёв авиадвигателя, доносившийся из лесу. И опять мимо меня прошло самое главное! Всё огоньки высматривал... Анатолий Иванович поднялся и подошёл ко мне:
- Ладно, ладно...- похлопал он меня по плечу, не глядя:- По началу всякое бывает...
Видно я здорово огорчился, раз заслужил утешения, но легче мне от этого не стало:
-- А что это ревело? - робко спросил я, он уже отошёл к окну и стоя
спиной ко мне, приложил ладони к стеклу:
- Этого я не знаю,- тихо произнёс он: - Это мы и попробуем выяснить сегодня.
И, повернувшись, он вернулся к своему столу и сел, охватив голову:
- Факты пока таковы: единственный городской аэродром находится, как ты знаешь, с другой стороны города, расстояние между этими пунктами, почти шестьдесят километров, по прямой. Погода вчера была нелётная, и не один самолёт ни над городом, ни вблизи его не был зарегистрирован станциями радарного слежения.
Напряжение в его голосе, в его взгляде, передалось мне, заражая тревогой. Жутью повеяло на меня после его слов, волнение перехватило дыхание, а он продолжал устало:
- Я всю ночь уточнял эти данные. Все источники единодушны, ни каких разногласий, ни ВВС, ни гражданский флот, а о случайных самолётах и речи не может быть...
Устало помассировал он висок:
-- Вот так-то, лейтенант...
Взглянув на меня, едва скривил губы в вялой улыбке и жестом предложил садиться. Только сейчас я обратил внимание, что всё ещё держу куртку в руках, прижав её к груди:
- Вы уже доложили полковнику?- спросил я, почему-то шёпотом, он грустно улыбнулся:
- А что докладывать? Мол, что-то, где-то гудит, почти как нечистая сила в бабушкиных сказках?
А мои мысли метались не в силах зацепиться
