У меня всплыло сообщение, что репа (репутация) с Демьяном подросла еще на двадцать пять пунктов, и, судя по недоуменным звукам за спиной, у моего напарника тоже.
Демьян между тем продолжил:
- Только вот отдать награду вам не могу, покуда вы у воеводы не отметитесь, порядок такой, уж извиняйте. Сделаем мы по другому – дам я вам весточку для воеводы, он вам награду и выдаст. Сходил бы сам с вами до воеводы нашего, только дела у меня еще, новый рой обустроить надобно, а то снова улетит, потом дел не оберешься. Звать-то вас как, молодцы?
- Я Олег, а он вот Рикко, – представил я нас обоих.
- Что еще за прозвище такое?! – Демьян с сомнением посмотрел на моего спутника и на секунду задумался о чем-то своем, – А ты, Олег, случаем не нурманской крови?
- Нет, русич я, как есть – я решил ответить правду, а то кто знает, как тут к скандинавам относятся. Портить отношения с пасечником мне не хотелось.
- Добре. А то нурмане, коих Хельгой кличут, частенько имя свое навроде твоего на варяжский лад переиначивают. Чтоб мы их, значит, за своих принимали. Ладно, Олег, вечерком заходи, посидим, погутарим на завалинке, у меня для тебя тоже кой-чего найдется. От себя, так сказать, в признательность!
После этого Демьян по-быстрому накарябал послание на небольшом куске бересты, сунул его мне и, попрощавшись, отправился досыпать. Я обратил внимание, на то, что писанина была вовсе не кириллицей, а славянской рунописью. Этот факт меня не слабо удивил. Получается, я сейчас нахожусь во времена Руси языческой, еще до крещения. Кто у нас там, Русь-то крестил? Никак князь Владимир, который Красно Солнышко. А было это, если меня память не подводит, в 988 году от Рождества Христова. Получается, по легенде мы сейчас в более раннем временном периоде. Я еще со школьных времен любил историю, но об этом периоде отечественной истории познания мои были довольно скудны. Хотя год крещения Руси вспомнил, ты смотри-ка. Ладно, это все лирика, сейчас и эта информация – пища для ума, а дальше, может, еще что-то интересное вплывет. А нам настала пора заявиться к местной шишке – воеводе!
От пасеки до острога мы добрались совсем быстро. Пока шли, я все думал о том, каков же этот мир Древней Руси, о котором я столько читал?! Да еще и применительно к VR?! В России всегда так – стоит в глубинку заехать и как будто на пару веков назад шагнул – то ли наше время, то ли средние века, не поймешь. Правда, российская глубинка уже лет двадцать, как приказала долго жить. Благодаря плодотворным действиям руководства страны начала нулевых, провинция повсеместно захирела, народ из-за повального отсутствия работы и хоть каких-то перспектив на будущее, из нее сбежал в города и урбанизированные поселения. Эх, даже меланхолия что-то некстати напала по этому поводу.
Вот так, не спеша мы и подошли к острожскому частоколу. Довольно приличной крепостнице, надо отметить. Палисад-двустенок метра четыре в высоту, из крепких дубовых бревен, забитых в землю и заостренных сверху, и землица между внешним и внутренним частоколом насыпана, в полметра толщиной, примерно. А перед крепостной стеной – ров, метра два глубиной. Отсюда, надо думать, земля для частокола и была вынута. Дорога упирается в крепкие ворота, набранные из тесаных лиственничных плах и окованных железом. А над воротами, сейчас распахнутыми, на специальной площадке, висел внушительный чугунный чан, под которым покоились дрова. Под смолу или кипяток, чтобы эту самую пакость лить на головы осаждающим. Тогда им жизнь медом точно не покажется. И еще стоит принять во внимание, что на частоколе через небольшие промежутки расположены стрелковые башенки, сейчас пустовавшие. Лучники и копьеметатели из этих башен тоже добавят веселья тем, кто рискнет подойти к крепостным стенам с нехорошими намереньями. Серьезный фортификационный подход. Острог и правда был острогом, причем острогом, готовым к отражению нападения. Только вот чьего нападения? Этот интересный факт стоит обдумать не спеша чуть позже. На воротах стояли два добрых молодца в легких кольчугах с оружием наперевес, которые нас и тормознули. Окатив подозрительным взглядом, один из них, старший, тот, что был усат, бородат и нагловат по виду, преградил путь и зычным голосом, полным пренебрежения к нашим скромным персонам, попытался нас построить:
- Куда лезешь, челядь?! Холопам вход только с хозяевами. Пшли прочь, голодранцы! – и равнодушно оперся на свое копье, полностью игнорируя наше присутствие. Судя по всему, он решил, что с нас довольно и разговор закончен. Только вот в мои планы это не входило.
Сказать, что я поразился до глубины души, значит не сказать ничего. И не только поразился. Я почувствовал, как внутри поднимается темный, как сама ночь, гнев. Не люблю я, чтобы со мной ТАК разговаривали. Мое самолюбие было моей ахиллесовой пятой, и я об этом знал. С самого детства борюсь с этим недугом, был под это дело в детстве и отрочестве неоднократно бит, да только не в коня корм. Впрочем, я также знал, что эмоции это плохой советчик, так что задавил их усилием воли и заговорил глухим голосом:
- Ты где тут холопов увидел, нечисть?!
Флегматичная физиономия стражника приобрела слегка удивленное выражение, но всего лишь на мгновение. В следующую секунду, все с тем же меланхоличным выражением лица, он перехватил свое копье передним концом и, словно дубинкой, без замаха ударил меня в область головы. Вернее, попытался это сделать. Но я в последний момент слегка отклонился назад, ровно настолько, чтобы конец орудия свистнул перед моим лицом и задним хватом правой руки перехватил древко. Не дав стражнику времени осмыслить произошедшее, я развернулся на полкорпуса и восходящей ногой ударил ему прямиком в солнечное сплетение. Короткий, «тычковый» удар голой ногой в грудь, защищенную кольчугой и войлочным поддоспешником, впринципе не мог нанести сколь-нибудь серьезных повреждений
