А вот тут определенный прогресс был. За прошедшие сорок минут время у моба растворилось примерно четверть здоровья. К тому же, я обратил внимание на то, что у меня вот-вот подрастет уровень «Шипов». Тогда процесс должен пойти быстрее. А еще несомненным успехом моего изуверского опыта, было то, что Ледащий, окончательно и бесповоротно распрощался со своими, и без того невеликими мозгами. Тупой, как тульский валенок, моб никак не мог понять, что для того, чтобы избавиться от крайне неприятных ощущений, ему всего-навсего нужно чуток отойти от ненавистного меня. Тогда я буду обречен. И рано или поздно, сам к нему спущусь. Но этот кусок мяса с садистскими наклонностями, только ярился все больше, и не прекращал своих попыток залезть ко мне в гости на блины. Ну и пусть старается. Мне только на руку. Потому что эти попытки медленно, но верно опустошают его запас сил, сейчас уничтоженный уже на тридцать процентов от максимума.
Когда я прервался еще через час занятий, по весьма прозаической причине того, что у меня кончились ингредиенты, «Шипы» перешли на второй уровень, и напылесосили еще 6% от текущего. Теперь они жалили уже по семь единичек физурона на площади с трехметровым радиусом. А Ледащий распрощался уже с половиной своего здоровья. Его реген давно уже не справлялся с получаемым уроном. А еще появился, наконец, ощутимый результат от моих мучений с алхимией. Нет, зелья не стали лучше, а я не постиг тайных знаний этой загадочной науки. Напротив, с зельями все обстояло очень печально. Большую часть я испортил, те, что более или менее соответствовали требованиям руководства, лично у меня вызывали множество вопросов. Зато разум поднялась на единичку, повысив мою ману до круглых восьми сотен. А это был несомненный успех.
Но, внезапно, обнаружились и минусы моей ситуации. Я обратил внимание на то, что вокруг, понемногу, стали сгущаться сумерки. Время поджимало. Я помнил рекомендации Данко о том, что ночевать под открытым небом крайне нежелательно.
Решил выпить свои зелья. Ну, так, чисто в интересах науки. Из двух десятков флаконов отобрал те, которые могли хоть какую-то пользу принести в будущем, вроде «Слабого, горького зелья восстановления сил» или «Слабого, сомнительного зелья маны» и убрал их в инвентарь. Оставив лишь явный брак. Придется побыть самому себе подопытным кроликом.
Начать решил со «Слабого тошнотворного зелья Хамелеона». В первый момент, увидев, что контуры моего тела расплываются, и сливаются с окружающим пространством, я даже обрадовался. Приятно осознавать, что ты пыжился не зря, и видеть прямой результат своих трудов. Но потом до меня моментально дошло, что тошнотворным это зелье, система обозвала совсем не просто так. Проблевался я так знатно, как не тошнило меня уже очень давно. Желудок выворачивало мучительными спазмами, так, что ноги начали дрожать. Весь обед и завтрак из меня вылетели, словно струя брандспойта пожарной машины. Причем, судя по всему, это были вчерашний завтрак и обед. Если не позавчерашний. Самое интересное, что вся эта феерия красок и запахов досталась внизу стоящему Ледащему. Тот от такого неуважения к собственно персоне взвыл, аки волчара позорный и стал лапами очищать скверну со своей изгаженной морды. Но, в итоге, добился он лишь того, что исполосовал всю морду собственными же когтями и оттяпал себе половину уха, сбив убывающий бар хп еще немного. А я, забыв про недавние эксперименты, с интересом смотрел вниз. Если бы взглядом можно было бы убивать, мой сосед, думаю, поставил бы рекорд по количеству вариантов умерщвления моей драгоценной тушки. А если бы он умел говорить, то наверняка обложил меня таким многоэтажным матом, что верхний этаж этой конструкции можно было бы наблюдать и за тысячу верст отсюда.
Но мой вольный или невольный «товарищ» говорить не умел, и визуальное убийство тоже пока не освоил. Он лишь буравил меня ненавидящим взглядом и скулил с такой тоской и негодованием, что у меня мороз по коже шел. Здоровье его, между тем, свалилось уже в оранжевую сорокапроцентную зону.
Как говорил один известный сатирик «смеркалось!». Сумерки уже основательно и серьезно начали укутывать землю. Я, чтобы хоть как-то себя занять, я очистил инвентарь отвсякого мусора, который набивался туда из-за функции автоподбора. Здоровье босса, между тем, опустилось до двадцати процентов. Я понял, что больше не могу себе позволить тут сидеть, начал готовится к спуску вниз. Мне совсем не хотелось доводить до рукопашной наши с Ледащим взаимоотношения. В отличие от него, само собой. Но выбор у меня был невелик. Интуиция мне подсказывала, да даже не подсказывала, а натурально вопила о том, что дольше тут оставаться мне никак нельзя. А своей интуиции я привык доверять.
Заметив мои приготовления, РБ воспрянул духом. Он уже не рычал, как прежде, а скулил и метался вокруг скалы. Я даже думал пару раз, что он выйдет из зоны действия Шипов, и тогда капут. Но нет, обошлось. Когда его бар свалился до двадцатипроцентного порога, его тело покрыла кроваво-красная аура. Тоже явно не сулившая мне ничего хорошего. Но выбирать не приходится.
Я вынул три факела из инвентаря, которые там валялись еще с похода в пещеру Волчьей Пади. Запалил их от прогоревшего костра и сбросил два вниз, для лучшего освещения. Третий пока оставил в руке. Ледащий, на мой взгляд, даже дыхание затаил, в ожидании чуда. Боясь сглазить, наверное. Изготовился словить меня прямо на лету. Только я не такой остолоп, как ты полагаешь. Так я тебе в твои лапы и дался. На-ка, друг мой ситный, в морду факелом. Не нравится? Скулишь? Пока тварь сбивала пламя с занявшейся щетины на голове, я разбежался и прыгнул вниз, выставив чекан. Но РБ дернулся, и мой замысел немного не удался. Я планировал на лету врубиться клевцом под лопатку и распустить межреберную мышцу своим весом. Клевец скользнул по лопатке, разорвав на ней мышцы, но сильно не углубился. Я кубарем перелетел над спиной монстра и, перекатившись словно мячик, вскочил на ноги с той стороны. Семнадцать процентов. Ледащий, торжествующе взревев, рванул ко мне с такой скоростью, что даже взрыл задними лапами дерн и лесную подстилку. Я, в последний момент, успел уклониться в сторону, и, нырнув прямо под расставленные, словно для объятий, верхние конечности, сделал под левой подмышкой глубокий разрез лезвием своего оружия. Чад, запах горелого мяса, и брызги крови вновь полетели в разные стороны. А сразу следом разъяренный рев промахнувшегося существа. Двенадцать процентов.
Он
