На сцене появился голубоватый плотный туман, скрывая от глаз девушки приглушенно шумевшую толпу. Даже рояль маячил неясным призраком. Ассина вышла на помостки, задумчиво прошлась туда и назад, пробуя тонкими подошвами туфель покрытие. Затем направилась к инструменту. Сняла шарф и положила на полированную поверхность. Возможно, ей он еще понадобится. Сбоку в дымке появилась тонкая фигура. Модель напряглась, но тут же сообразила, что вряд ли бы ВИПы к ней пропустили кого-нибудь. Кроме одного человека. Невысокий изящный мужчина быстро подошел ко все еще стоявшей у рояля блондинке и протянул ей руки. Сжал подрагивавшие пальчики тонкими длинными пальцами. Темные миндалевидные глаза с недоверием разглядывали пытавшуюся сдержать слезы Ассину.
- Прости, я очень скучала, - девушка одним шагом преодолела разделявшее их расстояние и осторожно положила голову на плечо композитора. Тот аккуратно обнял ее, размеренно и легко похлопывая давно пропавшую подругу между лопатками. Справившись со слезами, блондинка отстранилась, - Прости, я знаю, что у вас это не принято.
Мужчина улыбнулся одними глазами: - Тебе можно. Но потом ты все расскажешь, - он посмотрел на начинавшую таять пелену и направился к роялю, - Я рад, что ты здесь. И не хочу потерять тебя еще раз.
- Я больше не буду «теряться», - Ассина улыбнулась, вдохнула полной грудью, с удовлетворением заметив, что боли почти нет, подошла к композитору, взяла с крышки инструмента микрофон и сделала несколько шагов к краю сцены. Подняла голову и посмотрела в тихо дышащий и волнующийся перед ней океан темноты. Почти развеявшийся туман, повинуясь замыслу режиссера, прорезал яркий золотистый луч, запутался в светлых волосах, блеснул в многочисленных цепочках и браслетах. Под сводами зала поплыли первые нежные звуки воздушной мелодии.
Музыкальные волны все мощнее накатывали на слушателей, даже не заметивших, в какой момент в звучание рояля вплелся практически незаметный в самом начале, сливавшийся с инструментом, но постепенно занявший ведущую роль глубокий завораживающий голос. Клавиши замолчали, но не мелодия, то взмывавшая острыми пиками, то падавшая с отвесной скалы в пропасть, чтобы снова подняться вверх на огромных крыльях.
Стоявший справа от сцены Жан хмурился и тер лоб, в голове крутилось нечто быстрое и назойливое. Он вслушивался в диалог инструмента и голоса, к которым спустя время присоединились тонкие нежные звуки скрипки. Над залом и закулисьем поплыла щемящая мелодия японской флейты - сякухати. А темная фигурка в золотисто-голубом ореоле начала скользящий танец в объятиях не спешившего таять до конца тумана. Певец внезапно подскочил на месте и звонко прищелкнул пальцами, но тут же втянул голову в плечи, боясь, что его услышали в зале. По счастью, как раз в этот момент публика разразилась оглушительными аплодисментами. Брюнет покачал головой, расширившиеся зрачки угольно-черных глаз выдавали крайнее волнение.
Легко кланяясь восторженной публике Ассина краем глаза следила за подходившими ближе к сцене личностями мужского пола, бравшими подмостки в полукольцо. Девушка посмотрела на композитора и улыбнулась, надеясь, что именно так воспримут ее действия со стороны зала. На самом же деле ей было крайне необходимо увидеть Астора. Шатен успокаивающе кивнул. Рядом с ним также стояли несколько мужчин. Модель отметила их среднюю, мало выделяющуюся из толпы внешность: сухощавые, жилистые, но не качки. Вместе с тем не было сомнений, что в случае чего они смогут постоять и за себя, и за других. Заметив шевеление с другой стороны подмостков, Ассина еще больше скосила глаза и с трудом сдержала смех, до того довольным жизнью выглядел плюхнувшийся в принесенное для него мягкое кожаное кресло Сатор. Девушка опустила микрофон пониже и тихонечко хмыкнула. Прикрыла на миг глаза, выдыхая. Подмога прибыла и заняла стратегически важные точки. ВИПам можно было расслабиться. А вот певице предстояло еще поработать. Она подняла микрофон и устремилась душой в зал.
Растекшийся усталой лужицей Сатор вздрогнул, подобрался, пошарил в кармане и с чувством глубокого удовлетворения выудил небольшой, наполовину исчерканный какими-то служебными записями блокнотик, обнаруженный им рядом со сценой и «прихватизированный» для собственных нужд. Потом он купит его владельцу новый, а сейчас раздраженная муза требовала к себе внимания. Блондин покрутил в пальцах карандаш и через секунду уже что-то рисовал на листочке, прислушиваясь к покорившему зал женскому голосу. Полностью поглощенный своим занятием он не заметил быстрых тревожных взглядов Астора в сторону задумавшегося певца. Последний, погруженный в собственные мысли, также не видел ничего вокруг. Красиво очерченные губы шептали почти беззвучно: - Я и не представлял. Кто бы мог подумать? Это же чудо!
Брюнет тряхнул головой так, что очередная заколка не смогла удержать длинные густые волосы и пала смертью храбрых. Блестящие в свете служебных ламп пряди рассыпались по плечам. Мужчина раздраженно откинул их за спину, не переставая размышлять. Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет он увидит ту, что называли «сказкой» и «кометой» музыкального олимпа. Стремительно ворвавшись во все попчарты, похитив в один миг сердца ценителей, как классической музыки, так и тяжелого рока, золотистой звездой взошла на ведущие сцены молодая певица с диапазоном голоса, достойным книги рекордов Гиннеса. Тонкая гибкая, всегда вежливая и улыбающаяся девушка, снимавшая темные очки только на сцене, даже не вызывала зависти у коллег по цеху.
Они, как и Жан понимали, что вот они все, а вот она. Мужчина закусил губу, вспоминая то глубокое разочарование и недоумение, когда спустя полгода внезапно отменили все концерты и разорвали контракты. О жизни певицы и до того было известно не слишком много, а тут все как отрезало. Полный глухой вакуум, взорвавшийся через некоторое время, когда стало понятно, что официальной информации не будет, многочисленными догадками и домыслами. На просторах Интернета ходило множество версий, начиная от потери голоса и заканчивая клиникой для наркоманов. И вот сейчас он получил исчерпывающий ответ на интересовавший всех вопрос.
Жан так глубоко вдохнул, что в груди стало больно, но это помогло справиться с фактически вводящим в транс голосом, журчащим ручейком стекавшим по клавишам рояля. Похоже, что время и жизненный опыт, равно как и вынужденное молчание, только добавили яркости и неповторимости и без того ошеломительному таланту. Брюнет кивнул, принимая чашку с зеленым чаем, и потянулся к поставленной рядом с креслом на небольшом переносном столике тарелке с восточными сладостями, автоматически отправляя в рот кусочек пахлавы. Но не почувствовал вкуса. Опустил кружку на золотистую поверхность инкрустированного
