Запах оказался достаточно весомым. Плотным, густым, горячим. Тягучим, обволакивающе-восхитительным.
Тали замерла, вжавшись в стену дома. Ноздри ее раздувались, грудная клетка вздымалась, помогая носу вобрать как можно больше одуряющего аромата. Ледяной клубок в животе принялся стремительно разматываться, распуская нити-щупальца.
Тали и голод - понятия неделимые. И сейчас голод не просто был частью Тали - он стал самой Тали. Не существовало больше ничего: только всепоглощающий голод и такая близкая, такая горячая, такая манящая кровь.
Но ведь Тали не может утолить голод - Ли заругает. Наговорит множество слов, а потом замолчит и станет смотреть как бы на Тали, но мимо. Вот и сейчас Ли смотрит именно так - пусто и неподвижно, только не на Тали, а в черное ночное небо. Распласталась на мостовой, закинув руки за голову, будто отдыхает. А из разорванного в клочья живота хлещет такая алая, такая аппетитная кровь. При виде нее голод с новой силой поднимает голову, шепчет, что можно бы и забыть о запретах, раз уж Ли все равно. Ведь это Ли лежит там - в луже собственной крови, а значит она мертва. Тали хорошо запомнила: чтобы получить кровь, нужно убить. А крови на земле ох как много. И она пропадает впустую.
Губы сами собой сложились трубочкой, причмокнули сладко, предвкушая грядущий пир. Из уголка рта потянулась ниточка слюны. Но Тали этого не замечала, завороженно глядя на распростертое тело. Она видела его целиком, могла рассмотреть каждую черточку, каждую деталь - темнота вовсе не была помехой. Тали почти сдалась на милость ледяной ненасытной пустоты, заполнившей ее до краев, почти сделала шаг навстречу желанной пище...
Безумно яркая вспышка резанула по глазам, заставила сжаться, зашипеть от бессильной ярости. Мгновение спустя переулок снова озарился светом, уже гораздо более тусклым.
- Твою подворотню! - выругался склонившийся над телом Ли.
Тали, с трудом прорываясь сквозь алую пелену голода перед глазами, вперилась в светловолосую макушку. Ярость поднялась из живота, заклокотала утробным бульканьем. Он хочет отнять добычу Тали!
- Не повезло, - шепнул светловолосый.
Действительно не повезло. Он оказался на пути. Стал помехой, препятствием между голодом Тали и пищей. Рычание зародилось в гортани, но наружу так и не вырвалось: белобрысый пригнулся и начал вытаскивать нож из-под левой штанины. Не мешкая больше, Тали кинулась на оставшуюся открытой спину.
Уже в прыжке она внезапно осознала: стоит сейчас сделать это - вонзить острые зубы в защищенную лишь тонким шарфом шею - и назад дороги не будет. Тали утолит голод. И убьет.
Но убивать - плохо.
Стиснув что есть мочи зубы, Тали оттолкнулась от услужливо подставленной спины несостоявшейся жертвы. Нож, который незнакомец успел достать в последний момент, покатился по мостовой с жалобным звоном. Хрустнула крышка чемодана, брошенного посреди переулка - на него Тали приземлилась, с трудом удержав равновесие. Еще прыжок - и она юркнула в защитную темень ниши, скрючилась за мусорными баками.
Мужчина в переулке настороженно озирался. Тали жадно следила за каждым его движением. Голодная пустота внутри нее возмущенно клокотала, требуя взять такую близкую добычу, пока та не ускользнула. Тем более, что на нее нашелся конкурент: со стороны переулка послышалось рычание. Светловолосый вздрогнул, Тали жадно подалась вперед.
Внезапно к рычанию присоединилась мелодия звонка, разорвав вязкий воздух переулка неуместным "I like to move it, move it". Раздражающая, но такая знакомая мелодия. Мелодия, как и этот город, принадлежащая миру живых. Она пронзила острой иглой внезапного и окончательного осознания: Тали к этому миру больше не принадлежит. Его правила - не для нее.
"Убивать - плохо", - упрямо прошептала Тали и кинулась прочь.
По щекам текли странные соленые капли, отдаленно напоминающие по вкусу кровь.
