— Сашка, а может, ты и есть её тайный поклонник? — рассмеялся вдруг Рома. — А что? Ты ростом высокий, да и врезать кому надо тоже можешь.
— Ты с дуба рухнул? — возмутился Саша, но его прервала Настя:
— Это не может быть он. Он же смотрит только на меня, — сказала она с лёгким смешком. Однако вместо того, чтобы как всегда посмеяться, все удивлённо уставились на неё. И в этот момент она осознала, что пересекла черту. Над Сашей подтрунивали все по большей части потому, что сама Настя эту тему всячески игнорировала, как и его чувства в целом. И сейчас эти её слова выглядели как бахвальство, а не общая шутка.
Спохватившись, она замерла, но не знала, что сказать в наступившем молчании.
— Саша слишком милый для такого злодейского плана со сплетнями и подставой, — нарушил молчание голос Ани, которая сделал вид, что ничего особенного не произошло, и они продолжают обсуждать их расследование.
— Вот уж спасибо за "милого", — хмыкнул сам Саша, тоже радуясь, что они не стали заострять внимание на возникшей неловкости.
— Я тебе говорил: сбрей эту бороду. Хипстер грёбаный, — фыркнул Лёва.
— Кто-нибудь ещё есть из подозреваемых? — спросила Аня, оглядываясь вокруг.
Настя, чувствуя, что до сих пор готова провалиться под пол, поспешила быстрее оглядеть столовую.
— Вон, есть Сергей Ковальский... Монинов тоже может быть, — начала она отмечать тех, кто, по её мнению, может подойти.
— Монинов своей тени боится, так что в пролёте, — сказала Женя, скривившись.
— С чего ты взяла?
— Да это ж очевидно. Да вспомнить хотя бы случай, когда я пыталась спросить у него расписание. Он вообще двух слов связать не мог. Куда уж тут запугать остальных?
— А ты не думала, что это потому, что ты ему нравишься, бестолочь? — вдруг сказал Лёва, закатив глаза.
— Чего? — удивилась девушка.
— Того, — опять кивнул Лёва. — Сохнет по тебе, я уж не знаю, почему.
— Ну, тогда тем более он в пролёте, — сказала Женя, и опять украдкой повернулась в сторону парня, которого они обсуждали.
— Ох, как глазки-то заблестели, — рассмеялся Ромка, наблюдая за ней.
— Женя-Женя! У тебя вроде есть ухажёр.
— Да отстаньте вы. Я ж не собираюсь бросаться ему в объятия.
Аня тоже посмотрела на Женю и улыбнулась, но потом опять повернулась к Насте.
— Если Монинов отпадает, то... кого ты там первым назвала?
— О! Вон, кстати, есть ещё Дима Селезнёв. Его тоже можно в список.
— Эт который? — Рома вытянул голову, желая тоже как и все участвовать в оценке потенциальных подозреваемых.
Настя указала на парня, что седел за небольшим столом.
— Вон. Селезнёв с третьего. Тот, что в кепке и толстовке. Кстати, толстовка!
— Да он же ботан! Ему самому нос расквасят прежде, чем он успеет вякнуть, — возмутился Ромка скривившись. — Наши постоянно бегают к ним на поток, чтобы выпросить конспекты да билеты. И Селезнёв у них там отличник и хорошист, и автоматчик до кучи.
— И что? — с вызовом посмотрела на него Женя. — Если учится хорошо, то, значит, в остальном отстой?
— К твоему сведению, рокер недоделанный, я кое-что слышала про него. — Настя смерила его своим фирменным взглядом "я знаю то, чего не знаешь ты". — В прошлом году кто-то обмолвился, что Селезнёв занимался раньше боксом.
— Да брехня! — возмутился Рома.
— Ну, брехня или нет, я говорю то, что слышала, — пожала плечами Настя.
— Да что спорить, пойду у него спрошу, — сказала Аня, вставая со своего стула.
Женя, глядя, как та встала, протяжно вздохнула.
— Ох, поражаюсь тебе, Анютка, — сказала она. — Вот так запросто подойти к незнакомому человеку и завести разговор.
— А что такое? — удивилась девушка и посмотрела на подругу. — Он же не кусается.
— Скажи это таким интровертам, как я. Или, вон, как Монинов. Мы готовы провалиться в ад только бы не пришлось вот так говорить с людьми, как ты.
— Ага, — хмыкнул Ромка глядя на Женю. — Я прям так и вижу, как ты проваливаешься, когда стебешься надо мной.
— Ты другое дело. Тебя я знаю, — вздохнула Женя, не поддаваясь на провокацию.
— Да ладно вам, — улыбнулась Аня. — Считайте это моей супер-способностью.
И, развернувшись, она бодро пошла к столику, за которым сидел Дима Селезнёв. Как и заметила Настя, он действительно был в толстовке и кепке, так что оценить его внешние данные было сложно. А когда девушка подошла ближе, она заметила ещё и очки на лице парня и сразу разочаровалась. У её ночного спасителя не было очков.
Но всё же лучше удостовериться наверняка.
— Привет, — поздоровалась она с Дмитрием. Он как раз сидел и что-то читал, уплетая за обе щёки бутерброд, запивая чаем. Услышав её голос, он резко поднял голову и так же, как Виталий до него, удивлённо на неё посмотрел.
Аня подавила вздох. Почему все так удивляются?
— Не против, если я присяду на минутку? — спросила она, садясь напротив Димы, который продолжал во все глаза смотреть на неё. Потом, видимо, решил, что ей просто нужно было место, опять опустил глаза в какие-то распечатки и продолжил есть.
— Слушай, — сказала Аня, — у меня к тебе дело.
Дима, откусив огромный кусок, настороженно посмотрел на неё. А потом, словно что-то поняв, вскинул брови.
— Аааа! Ты ив-ва кхуба? — начал он бормотать с набитым ртом.
Аня растерянно посмотрела на крошки, которые посыпались из его рта вместе со словами. Но Диму, похоже, это нисколько не смущало, и он продолжил говорить с набитым ртом.
— Я фейчас... — Он повернулся к соседнему стулу, где лежал его рюкзак, открыл его и стал в нём рыться. — Фейчас-фейчас...
И вот он достал какой-то жёлтый листок и протянул ей. Аня удивлённо посмотрела на рекламную листовку литературного клуба, а потом опять на Диму. Он, наконец, прожевал, но вместо того, чтобы продолжить нормальный разговор, опять впился зубами в свой бутерброд, одним укусом отхватив почти половину.
— Фобрание пофле пав, — продолжал он лепетать, попутно пережёвывая еду. — На эфой нефели Фекхспиэ.
— Э? — не поняла Аня. — Шекспир?
— Аха-аха, — закивал Дима так, что чуть не уронил с носа очки и, поправив их, вновь откусил бутерброд.
Аня вздохнула. Похоже, она совсем не вовремя. Этот Дмитрий Селезнёв — настоящее воплощение вечно голодного студента. И на боксёра он не похож. Она бы не удивилась, если бы оказалось, что
