Потому Аня шла на урок в скверном настроении. Не то из-за теста, не то из-за неустроенной личной жизни.
— Выше нос, подруга! — непривычно весело сказала Вика, закинув свою руку ей на плечо. — Неужто сдадимся мы Наполеону, которого не раз мы били на поле бранном?
— Это что, типа песня? — кисло спросила Аня.
— Больше похоже на хокку, — сказала шедшая рядом Женя.
— Пусть будет эпитафией на нашем сегодняшнем тесте по истории.
— Ой, не шути ты так, — остановила её Аня. — У меня и так желудок сводит от страха.
— Кому бы это ещё бояться, — удручённо вздохнула Вика. — Ты у нас на хорошем счету. Сдашь. Ты ж умница. А я вот себе заранее эпитафию составляю.
— Лучше б песню, наконец, нормальную написали, — сказала Аня и всё же улыбнулась. Отсутствие нормальных песен тоже было проблемой в группе Вики, и даже поважнее отсутствия бас гитариста. Но эта троица горе-музыкантов не отчаивалась и всё ещё обещала стать известной группой и собирать стадионы.
Как оказалось, тест был не так страшен, как боялась Аня. Она ответила уверенно почти на все вопросы. И к концу пары выглядела как обычно, словно ясно солнышко, озаряющее всё вокруг. Её подруги тоже выглядели вполне довольными. Женя, естественно, всё написала, если не на отлично, то точно на хорошо. Вика же, которой повезло сидеть с ней рядом, успела списать большую половину и была довольна тем, что твёрдая тройка ей обеспечена.
Между парами девушки часто собирались у Аниного стола, что стоял возле окна, так как там было не только достаточно места, но и открытое окно, из которого дул свежий весенний ветерок. Вскоре к ним пришли и парни из соседней аудитории.
— Ну, как тест? — спросил Роман, присаживаясь к девчонкам, и, развалившись на стуле, уставился в потолок.
— Ты сам-то хоть что-то написал? — скривилась Вика, глядя на своего друга и гитариста по совместительству. Роман Сафонов был среднего роста с длинными, по плечи, каштановыми волосами. Он одевался в чёрное и кожу, стараясь выглядеть крутым рокером. Иногда его попытки заходили слишком далеко, и друзья часто потешались над его очередным "нарядом". Сегодня, к счастью, он был одет вполне нормально. Всего-то чёрные джинсы и футболка с черепом на груди.
— А кто его знает. Как-то... — беззаботно пожал он плечами.
— Он же у вас утром до нас был! Что, даже не помнишь, как писал? — возмутилась Женя.
— Как-как... от балды! — хмыкнул Лёва, тоже подходя к девчонкам. Третий член "в будущем популярной группы". В отличие от других двух, по нему и не скажешь, что он музыкант. Если Роман выделялся своим "модным" прикидом и энергичностью, а Вика своим пирсингом и пофигфейсом, то Лёва же, или Лев Сомин, как он был прописан в паспорте, выглядел вполне заурядным учеником и студентом. Русые волосы и короткая стандартная стрижка, а одет был в обычный лёгкий свитер и джинсы. Слишком типичный образ. Но как только садился за барабаны, превращался в сущего дьявола. Его ненавидели все соседи, уж не говоря о родственниках, ибо тот мог барабанить и днём и ночью, без сна и отдыха.
— Я вам поражаюсь, — засмеялась Аня. — Похоже, я единственная переживала так, что все ногти съела.
Лёва усмехнулся и пожал плечами.
— Вы лузеры! — закатила глаза Вика. — Вот отправят на пересдачу, и опять придётся отменять репетиции.
— А вам разве нужен повод, чтобы её отменить? — спросила Женя, присаживаясь на край стола. — Вы когда хоть одну песню закончите? А то всё разные каверы поёте.
— Почти закончили.
— Уже скоро.
— Нормально же получается.
Все трое возмущено заговорили одновременно. Аня же, видя такое единодушие, только звонко рассмеялась. Теперь, когда хотя бы часть тяжёлых дум позади, она, наконец, вздохнула с облегчением, и потому настроение само поднялось.
— Может, сегодня соберёмся у Генки в гараже? — предложила она.
— Кстати, да, мы уже неделю не играли, — сказала Вика, глянув на парней.
Ребята начали обсуждать предстоящую репетицию, а Женя давать свои ехидные замечания по поводу их странного расписания.
— А давайте устроим пикник! — вдруг сказала Аня.
— Не сбивай настрой, — захихикала Женя. — Они почти договорились.
— Я за! — тут же поддержал Ромка.
— Ты всегда за, обжора! Когда последний раз брал в руки гитару?
— А кто сказал, что пикник будет вместо репетиции? — хитро усмехнулась Аня. — Я принесу свои фирменные печеньки и буду выдавать строго дозированно после каждой песни.
— Садюга! — возмутился Ромка, жалостливо закусив губу.
— Да за твои печеньки я... — Лёва мечтательно вздохнул.
Вика же, видя, как загорелись парни, расслабилась и заговорщицки подмигнула Ане.
Женя расхохоталась.
— Как мало вам, однако, надо для счастья.
— Это ж печеньки, — сказал Лёва, всё ещё витая в облаках.
— Я сделаю бутеры. — Вика уже почувствовала, что дело стоящее.
— Тогда с меня газировка, — подытожила Женя, слезая со стола, на котором сидела. — Осталось только Генку уговорить.
— Да что его уговаривать, он всегда готов к халявной еде.
В этот момент к ним, наконец, подошёл и Сашка, который нетерпеливо осматривал компанию.
— Всем привет! — Ему не терпелось спросить, где Настя, но, предчувствуя очередной поток насмешек над своей неразделённой любовью, решил всё-таки промолчать.
Женя окинула его взглядом и, увидев явно расстроенное выражение лица, не упустила возможности ответить на незаданный вопрос:
— Настя убежала на свиданку, Казанова.
— Я догадался, — съязвил в ответ Саша. Он уже успел нарастить толстую кожу из-за постоянных насмешек, хотя они продолжали его время от времени раздражать. И хотя иногда он пытался давать отпор, по большей части он предпочитал их игнорировать. Саша был из тех людей, которых можно было назвать "интеллигентный". В отличие от друзей и многих сверстников, он носил не джинсы и футболки, а брюки и рубашки. С первого взгляда сложно было понять, что он делает в этой компании, но, с другой стороны, они все тут были не похожи друг на друга. Может, потому и дружили.
— Сашок, с тебя фрукты? — тут же сменила тему Вика, не на шутку воодушевившись.
— Чего? — переспросил он, останавливаясь рядом с парнями, засунув руки в карманы брюк.
— Не чегокай! И не вздумай опять притащить яблок. Видеть их уже не могу.
— Так не ешь, — вполне резонно возмутился Саша, который, в свою очередь, яблоки очень любил.
— Апельсинов хочу, ну или груш хотя бы.
— А не треснет?
— Эй! Я бутеры несу, так что имею право
